Первой его жертвой стал мой муж Андрей Филиппович.
— Заподозрила? А что же — следствие не проводилось?
— Ну почему же. Проводилось. Но смерть признали естественной. — Генриетта Константиновна отвела взгляд на окно, смотрела какое-то время на улицу… — Андрюшу кремировали. Я начала подозревать неладное слишком поздно.
— А почему вообще начала? — осторожненько воткнулась в чужие воспоминания бабушка Губкина.
— А потому, — невесело усмехнулась собеседница, — что сама едва жива осталась. — Прижала к себе Арно. — Благодаря ему сейчас разговариваю с вами.
Собачка подняла мордочку к хозяйскому лицу, лизнула в губы, в нос.
— Арно тогда впервые не понравился мой бокал с глинтвейном. Я в то время еще не принимала никаких лекарств, могла позволить себе капельку вина… Арно затявкал на бокал, едва не выбил его из моих рук… Я поставила бокал на столик… а через неделю случайно узнала, что в том ресторане скончался официант. Именно тот, что прислуживал нам за столом.
Я думаю, парнишка не удержался, пожадничал и тайком нм хлебал мой глинтвейн…
— А его что, тоже кремировали? — не удержавшись от вполне резонного вопроса, перебила баба Надя. По ее мнению, если уж беспокоишься за свою жить любую случайную смерть в своем окружении проверишь.
— Тогда, всем почти нынешним составом, мы ужинали в ресторане восточной кухни. Парнишка оказался из Узбекистана… Его тело увезли на родину, следствия вообще никакого не велось — мальчик работал по поддельному удостоверению личности… Чуть позже я попыталась разыскать его родственников, но — бесполезно. Ресторан сменил хозяев, прежние владельцы куда-то уехали… Фамилию мальчика никто не вспомнил…
— Надо было через железнодорожников действовать! вспыхнула упорная сыщица Губкина. — Тело ведь как-то на родину доставили!
— Надежда Прохоровна, — укоризненно покачала головой Разольская, — это вы меня учите, да? Я на розыски могилы мальчика состояние угрохала! Мне доказательства нужны были! Жизненно важны! Мне нужно было убедиться — паранойя у меня или реальная угроза!
— Ну ладно, ладно, — примирительно проговорила баба Надя, в которой праведный сыщицкий норов взыгрывал порой к месту и не к месту. — Молодец твой Арно.
— После происшествия в ресторане я начала дрессировать Арнольда уже намеренно, — продолжила Разольская.
— Неужто сама? — не удержалась от вопроса баба Надя.
— Я из цирковой семьи, Надежда Прохоровна. — И удивилась в свою очередь: — Разве вы не знали?
— Нет.
