Генриетта Константиновна вернулась в гостиную; как и две минуты назад, присобирая подбородок, оглядела бабу Надю…
— А я ведь сразу догадалась: не просто так уютная бабушка в коридоре с вязаньем устроилась… Вы ведь, Надежда Прохоровна, не столько носок вязали, сколько за нашей компанией приглядывали. Так?
Надежда Прохоровна не стала отрицать. Поворочалась немного, подлаживая руки под вздыхающей грудью, и продолжила терзать «допрашиваемую» «всевидящим оком».
— Понятно, — наклонила голову Разольская. — Так я и думала. — Вскинула на ровесницу глаза, усмехнулась. — Арестовывать меня пришли?
— Поговорить, — заговорила наконец-то «всевидящая» сыщица.
— Это обнадеживает, — кивнула Генриетта и села в кресло перед накрытым для завтрака столиком. — О чем будем говорить?
— О том, зачем ты вчера чашечки с кофе переставляла, — сразу переходя к привычному обращению на «ты», сказала баба Надя. — Я это видела. Пока все за циркачом смотрели, ты чашечки переставляла.
— Переставляла, — согласилась Разольская. — Но ничего в них не добавляла.
— А зачем крутила по столу?
Совершенно оправданный вопрос снова заставил Разольскую ядовито усмехнуться:
— Арно приказал.
Здрасте-здорово. Опять причуды начались.
Надежда Прохоровна посмотрела на напряженно прислушивающуюся к их разговору собаку: Арно чутко прядал ушками, перебирал тонкими лапами. Умной собачонке не нравился хозяйский тон. Настораживали некие нотки.
— Считаете меня сумасшедшей? — догадливо поинтересовалась Генриетта. — Считаете, совсем старуха сбрендила, раз выполняет собачьи приказания? — горько скривила лицо, наклонила голову набок. — А зря. Арно поумнее многих двуногих будет. Он меня охраняет.
Понимаете, Надежда Прохоровна, — ох-ра-ня-ет. Я не зря везде ношу с собой собачку, Арнольд мой маленький бодигард. Он обучен замечать чужие или непривычные запахи на моих вещах. И кажется, — Разольская невесело усмехнулась, — вчера он снова выполнил свою задачу — спас мне жизнь.
— Тебе спас жизнь? — неуверенно переспросила баба Надя.
— Да, мне, — очень серьезно подтвердила Генриетта Константиновна. — Когда мы с ним вернулись к столику от иллюзиониста, Арно наморщил нос на мою кофейную чашку. Я ее отставила. Понимаете — не переставила, не поменяла с Мишиной местами, а отставила. Миша уже выпил свой кофе, я просто взяла его пустую чашку, поставила перед собой, и все. Все, понимаете?
Надежда Прохоровна недоверчиво смотрела на собеседницу. И Разольская, не выдерживая этого взгляда, разгорячилась:
