После близости Валентин некоторое время не мог говорить. Он хотел только смотреть Лене в глаза, которые стали огромными и, казалось, приблизились к нему, живя при этом собственной жизнью.
Она через силу потушила свой взгляд, и тут же в помещение кафедры вошла Настя Колоненко, словно ожидала финала за дверью. Шажкова бросило в пот, и он отвернулся к окну.
Неопытная ассистентка Настя, однако, ничего не заметила, хоть и была по уши влюблена в Валю. Влюблённые, как известно, ревнуя ко всем, о настоящей измене узнают последними. Шажков, впрочем, счёл бы слово «измена» здесь неуместным, так как, зная о слабости Насти Колоненко к нему, старался быть аккуратным, не оставлял надежд и не давал поводов. Вот если бы вместо Насти вошла Маркова, тогда и пришёл бы конец столь нетщательно скрываемой тайне. Смеху-то было бы!
На первой части банкета Шажков пробыл минут десять, и те без удовольствия, вспоминая неприятный разговор с директором. Ему нужно было ещё загнать машину на ночь в университетский двор, чтобы не воздерживаться от спиртного в ресторане. Всё это время профессор Климов ждал Валентина в своём сером «фольксвагене», периодически поторапливая его телефонными звонками. Иностранцы и москвичи уже отбыли на университетском микроавтобусе в недавно открывшийся ресторан «Литейная сторона», ставший модным местом для состоявшихся представителей питерской богемы, чиновничества и высшей школы.
Климов и Шажков ещё из холла сквозь стеклянную дверь увидели в полутёмном зале ресторана своих коллег, сидевших за длинным столом и молча тянувших пиво.
— Переводчика-то у них нет, — сообразил Валентин.
Климов как будто услышал его и усмехнулся: «Тебя ждут». Он сам понимал по-английски, но, как собака, говорить не мог.
— Вижу.
— Ты начни, а там посмотрим. Опыт подсказывает мне, что через полчаса, от силы через сорок минут, твои услуги им больше не понадобятся… Подтяни галстук или сними его вообще.
— Лучше подтяну, — ответил Шажков.
— Ну, как я? — оправляя белый пиджак, спросил Климов.
— Джеймс Бонд.
— А то! — и Климов, картинно распахнув руки в радушном приветствии, двинулся в зал.
На почетных местах за столом сидели два депутата Государственной думы из разных фракций: плотные с короткими стрижками и в расстёгнутых пиджаках. Напротив — профессор Джон Рединг из Великобритании с супругой и профессор из Германии Вольфганг Китгель. Рединг был одет в богемного вида пуловер, выглядел очень моложаво, и его хотелось называть «Джон». Супруга на его фоне не выделялась. Напротив, Китгель сидел в застёгнутом чёрном костюме, и к нему хотелось обращаться «мистер». За Китгелем сидел финн и два представителя Чехии. Чехи были уже в возрасте и откровенно ностальгировали по прошедшим временам, когда они были юными и ездили по молодёжным путёвкам в город Ленинград. Университет представляли декан философского факультета профессор Конторович — сдержанный и незаметный человек с аккуратной седой бородкой — да Климов с Шажковым.
