Окладникова замерла, увидев Валентина рядом с обнажённо белевшей страничкой на экране компьютера, но тут же пришла в себя и сказала:
— Здравствуйте, Валентин Иванович. Я вас жду-жду…
В голосе чувствовалось волнение. Был ли её собственный штурвал у неё в руках?
— Привет, привет, — ответил Шажков, — литургия кончилась только в двенадцать часов. Ноги сильно болят с непривычки.
— Это пройдет. У меня тоже: долго не походишь, и болят. Но к третьему разу перестают. Вы не причащались?
— Какое там, я и не постился и не исповедался. Просто отстоял для начала.
— Ну и как впечатление?
— Херувимская очень понравилась.
— Да? Я тоже люблю Херувимскую. Её, кстати, в разных храмах по-разному поют. Я знаю три варианта.
— Ну-ка, спойте-ка, а я скажу, какой из трёх исполнялся там, где я был.
— Валентин Иванович, вы серьёзно?
— Стесняетесь?
— Вас — нет.
— Ну?
Окладникова поставила на стол чайник, помолчала, поёжилась, а потом, сцепив руки на груди пропела все три варианта, предваряя каждый словами: «раз, два, три».
У Валентина от её голоса приятно похолодело в спине. Он получал удовольствие, но одновременно понимал и весь юмор происходящего: аспирантка философского факультета исполняет для кандидата политических наук церковные песнопения в помещении кафедры политологии. Вот сюда бы Кротова сейчас.
Окладникова тоже, кажется, оценила юмор ситуации и, смеясь, спросила: «Ну, какой вариант ваш?»
— По-моему, третий.
— А, может, у вас четвёртый был?
— Нет, похоже, что третий.
Помолчали. Потом Окладникова сказала:
— Следующая неделя — Страстная, а в воскресенье — Пасха.
— Вы на Пасху куда пойдёте? — спросил Шажков.
— В свою пойду. Она в пяти минутах от дома.
— Лена, а как вы думаете, можно исповедаться в Пасху? И причаститься?
— Конечно! Даже нужно. Только попоститься перед этим три дня. Ну, два, в крайнем случае.
— Возьмёте меня в компанию?
— С удовольствием. Потом я вас куличом и пасхой угощу, фирменными.
— Класс!
— Давайте, чайник поставлю, — Лена пошла в соседнее помещение, где располагались чайный столик с холодильником. В этот момент к радости Валентина на экране ноутбука белая страничка исчезла и вместо неё снова появилась пейзажная заставка.
Шажков вспомнил, что не завтракал. Он осторожно, чтобы не потревожить заставку на компьютере, встал со стола и двинулся вслед за Леной к холодильнику. Там он обнаружил початую литровую бутылку водки, бутылку шампанского, полкирпича серого хлеба в целлофане и несколько банок так называемой sea food, то есть смеси из кусочков кальмаров, осьминожек, мидий, креветок и тому подобных тварей в солёном растворе. Любимая закуска профессора Климова.
