— Это Тирсиос, да. Он — не простая вода, ты ведь успел заметить? Там, наверху, океан воплощает себя. Это личное пространство, и мы уважаем его — никто и никогда не бывает за границей города.
Самый большой дом клана примкнул к сплетению лиан, — йукола называют их «экке». Силовое поле огораживало огромный участок «экке», и удивительный лес не расползался, хотя и издавал непрестанный шум. А к самой вершине хрупкой постройки взлетали прозрачные капсулы лифтов. Они гораздо слабее поразили воображение мальчика, чем могли бы — Елисей уже подустал от бесчисленных впечатлений.
Впрочем, после подросток еще долго не мог отойти от захватывающего дух полета над городом, когда он сам управлял механической стрекозой.
Да, это оказался поистине чудесный мир. И вот, отдыхая от впечатлений, Елисей восседал в саду, рядом со своим гостеприимным хозяином. А неподалеку взрослая женщина йукола учила малышню.
Детишки смеялись, и невысоко взлетали над плитками двора, чтобы потом пружиня шлепнуться обратно. И такая демонстрация силы управления была наименьшим ее проявлением за весь сегодняшний день. Этот мир был просто напитан магией, и Елисей задумался:
— Но как, если вы все время используете силу управления, здесь так спокойно и мирно?
— Потому и спокойно. — Ромб лица перекосило в улыбке. — Кому захочется наделать гадостей соседу, чтобы он ответил еще более худшими? Кинь в альгиса камень, и обратно получишь камнепад. Для нас применять силу управления так же естественно, как и дышать. И столь же естественно никогда не направлять ее во зло…
Не успел договорить Идр о Тауарошу — страшный крик раздался отовсюду. Казалось, от боли застонала сама Пекбене, Тирсиос… Сердце мальчика переполнилось горем, и все переменилось во мгновение ока.
Невероятной силы удар — и летающих детей разбросало в разные стороны. Их внимательная учительница исчезла под тяжеловесными обломками некогда воздушного здания, а мостовую смяло, как лист бумаги.
Уже лежит, недвижим, на изжеванных плитках Идр о Тауарошу, голова где-то под упавшим сверху цилиндром лифта. Еще секунда — и весь разгромленный участок стал медленно погружаться под воду. Некогда дружелюбная, живая, ныне она — иссиня-фиолетовая, страшная.
Вот еще одна лифтовая кабина, свистя, впилась в плитки двора; со стоном разорвав сплошное полотно, провалилась вниз, — и страшные воды с жадностью поглотили цилиндр. Позади Елисея, смачно хлюпнув, скрылась очередная шляпка гигантского малинового гриба из сада клана Враукшенре.
