Акведук на миллион | страница 7



Кто-то невидимый оголил меня снизу, мои штаны болтались на связанных ногах, а сам я являл неизвестным мучителям срамные части тела. Я оказался не просто беззащитным, а и униженным. В голову лезли самые гадкие мысли о сути предстоящей экзекуции. Я решил застрелиться, как только получу такую возможность.

— Ну-с, сударь мой, Андрей Васильевич, — с наслаждением промолвил генерал, — для начала попробуем вас на крепость.

Он ударил тростью в пол. Я взревел от жгучей боли — внизу полоснули кнутом по ягодицам. На глаза навернулись слезы. Но и некоторое облегчение я почувствовал: выпороть, значит, меня решили! Больно, конечно, но не повод стреляться.

Я отдышался, боль притупилась. Генерал назидательным тоном промолвил:

— Сударь мой, Андрей Васильевич, я накажу тебя несильно… но так, чтоб запомнил!

Трость врезалась в пол, кнут прошелся по ягодицам. Я вскрикнул, но заставил себя стиснуть зубы, только стон глухой и вырывался наружу.

Трость — в пол! Кнут жахнул по заду! Несильно, называется!

Я стонал, стиснув зубы, но держался, не кричал больше.

Генерал трижды грохнул тростью в пол. Неизвестный палач осыпал меня убийственными ударами. Я терпел и стонал, рискуя стереть зубы до десен. Потом закричал. Но чем пронзительнее орал, тем сильнее старался мучитель. Наконец, я потерял сознание…

Глава 2

Я очнулся от боли. Чьи-то руки — я сразу почувствовал, что не злые, — прикоснулись к моим ягодицам, причинив мне новые страдания. И еще чьи-то нежные пальчики пробежались по моей шее, по щекам, по затылку.

— Тише-тише, миленький, — послышался девичий голос.

Я открыл глаза, обнаружил, что покоюсь щекою на мягких коленях, поднял голову и увидел зеленые глаза, рыжие волосы и солнечные веснушки.

— Где это я? В раю? — прошептал я.

— Вы в моем заведении, — раздался еще один голос.

Женщина говорила по-русски, но с французским акцентом.

— От ангельской обители мы далеки, — продолжила она, — но дарим райские наслаждения. Правда, вам сейчас решительно не до них…

— А вы кто? — спросил я.

— Мадам Шерамбо, — ответила хозяйка, жгучая брюнетка в желтом платье с черной кашемировой шалью.

— А как я сюда попал? — спросил я.

— Квартальный надзиратель доставил вас, — поведала рыжая девица, на податливых коленях которой покоилась моя голова, — и велел позаботиться.

— Что ж, — я воздел очи горе, — Heus-Deus[4], не забудь, зачти ему, когда предстанет пред тобою.

Мадам Шерамбо с осуждением покачала головой и перекрестилась.

— Ох, дамы, дамы, — вымолвил я. — А валяться-то мне некогда. Нужно срочно идти. Дела!