«Ну, ничего, ничего! — подумал я. — Петрушку-то Рябченко с Моховой найти будет несложно, а вытрясти сведения о дяде и о том, кому понадобилось с отчетами знакомиться, еще проще. К тому же Быков и профессор Черни. И самое важное — дата! Двадцать восьмое октября. Что-то должно случиться в этот день».
Я вновь впорхнул на третий этаж, пол подо мною сдвинулся. В кабинете стоял ор несусветный: похитители меж собою собачились. Более всего некоему Кузьме доставалось, что вдругорядь не тот рычаг дернул. Выходило, что диковинный механизм не только кресло с пленником вниз опрокидывал, но и еще какие-то фортели проделывал. И меня не собирались на второй этаж окунать, а хотели подвергнуть иной экзекуции.
— Судари мои, что же вы от меня хотите? — вскрикнул я. — Вниз головой кувыркать вам не нравится! Об потолок, что ли, Кузьма должен меня шмякнуть?!
— Вот веселый господин! — откликнулся один из мучителей. — Шутки шутить изволит! Ну, пошути, пошути! Поглядим, как скоро запоешь.
За моей спиной с грохотом отворилась дверь. Раздался окрик хозяина дома:
— Вы что устроили тут, олухи?!
— Ваше высокопревосходительство… — залепетал кто-то.
— Молчать! — рявкнул хозяин, очевидно имевший генеральское звание.
— Добрый вечер, ваше высокопревосходительство, — поздоровался я. — Вот уж не ожидал такого гостеприимства! И это ваша благодарность! Я же только что защищал вашу жизнь!
— Благодарность?! — взревел хозяин дома. — Да ты у меня пожалеешь, что на свет родился!
— Да что вы, ваше превосходительство, это же смертный грех, — парировал я.
— Зубоскал, — процедил генерал с ненавистью.
— Послушайте, милостивый государь, — раздался тихий голос гостя, только что делившегося заговорщицкими планами, — если этот человек слышал наш разговор, его нужно того… крек!
Меня прошиб холодный пот. Я не знал этого человека в лицо, я сидел спиною и к нему, и к генералу, но живо представил себе, как злодей произносит это «крек!» и проводит рукою по горлу.
— Полно вам, — возразил генерал.
И я мгновенно проникся к нему теплом. Все-таки человек, не убийца.
— Интересы России превыше всего, — прошипел незнакомец.
— Да что он слышал?! — воскликнул генерал.
— Осмелюсь доложить! — раздался еще чей-то голос.
Вероятно, генерал кивнул, потому что тот же голос продолжил:
— Ничего он услышать не мог, ваше высокопревосходительство! Равно как и мы ничего не слышали!
Нестройный хор моих конвоиров подтвердил, что они ничего не слышали, когда люк был открыт.
