***
— Нашел, чем удивить, — сказал однажды кто-то рядом, — или думаешь, я мяса не видел?
— Это эльф! — возмутился знакомый голос, — эльф, понимаешь? В моих землях!
— В любом случае, это подыхающий эльф. Вот я и говорю, мой любезный Ариас, меня этим не удивишь.
Оказывается, так звали палача, и Хаэлли вяло удивился тому, что такому ничтожеству при рождении было дано благозвучное в общем-то имя.
— Я думал…
— Вот это, пожалуй, отменная новость. Ты думал, Ариас?
— Я думал, что узнаю, что он здесь делал. Из его груди выдернули эльфийскую стрелу, мой дражайший Лерий, а это уже кое-что да значит.
— Действительно, — задумчиво сказал незнакомец, — насколько мне известно, наши остроухие соседи подобными вещами не слишком-то увлекаются. Ну и что, много узнал?
— Увы.
— А глаза зачем ему завязал?
— Не нравится мне, как он на меня смотрит, — Ариас забормотал торопливо, смущенно, — у него такие глазищи злые, что мне так и кажется — волшбу творит, зараза… А сколько он моих парней уложил! Это ж просто жуть. Если бы не эта стрела, то так и ушел бы, сволочь остроухая.
— А магов-дознавателей не пробовал позвать? — быстро спросил Лерий, — ах да, забыл, они же золота много берут за услуги, а ты, мой любезный, человек весьма и весьма экономный. Ну, как бы там ни было, сейчас у тебя на руках подыхающий эльф. Через день-другой будет просто дохлый.
— Что есть, — злобно огрызнулся авашири, — у меня и в мыслях не было, что они… такие.
— Какие приспособления из своего замечательного арсенала ты еще на нем не испробовал?
Воцарилось долгое молчание, Ариас не ответил.
— А знаешь что, — вдруг предложил Лерий, — продай мне его.
— На охра он тебе?
И тут авашири сказал такое, что Хаэлли дернулся и всем сердцем возжелал умереть. Прямо сейчас и ни секундой позже.
— Я слышал, что эльфийские мужчины в постели еще лучше наших девок.
В подземелье повисла тишина, щекочущая нервы и пропитанная недоверием. Наконец Ариас откашлялся.
— Я, конечно, многое о тебе слышал, любезный Лерий, но что-то не припомню, чтобы ты на мальчиков поглядывал.
— Всегда что-нибудь случается в первый раз, — притворно вздохнул авашири, — я его подлатаю, а потом еще и тебя в гости позову. Ну что, по рукам?
— Триста, — внезапно охрипнув, брякнул Ариас.
— У тебя нет совести, мой любезный. Продавать падаль за такие деньги? Я даже не уверен, найдется ли лекарь, способный поднять его на ноги.
— А тебе на ноги ставить и не надо, любезный мой, если ты действительно собираешься использовать остроухого так, как говоришь.
