— Мне все равно! — громко произнесла она.
Собственный голос показался ей странным. В памяти снова возникли фигуры жрецов в золотых львиных масках, залитый светом зал, огромная золотая статуя посередине…
«Я не хочу об этом вспоминать, а картина сна сама лезет в голову, — подумала Ангелина Львовна. — Надо отвлечься. Помечтать о чем-нибудь. Хотя бы о встрече с Маратом. Как долго мы знакомы, а интимные отношения до сих пор не сложились. Мы оба делали вид, что нас связывает только дружба, взаимная симпатия. А это не так…»
Мысли о Марате навеяли на нее грусть. «Лучше почитаю что-нибудь», — решила она. Открыла книжный шкаф, постояла в раздумье. На глаза попалась книга Юнга.[1]
На третьей странице Ангелина Львовна осознала, что смысл написанного не доходит до нее. В воображении появляется образ из сна: золотая статуя, мерцающая в переливах света, словно спящее Божество, излучала первозданную величественную мощь…
Закревская тряхнула головой, отгоняя назойливое видение. Золотая статуя отдалилась, но не исчезла.
— Буду читать книгу, — вслух произнесла Ангелина, думая, что это поможет ей углубиться в психологические изыски господина Юнга.
Не тут-то было. Столь привлекательное раньше чтение вызывало зевоту и ломоту в висках. Строчки расплывались перед глазами, не желая складываться в стройную последовательность. Каждое предложение утомляло монотонностью и отсутствием ясно выраженной идеи.
Золотая статуя из сна казалась гораздо более реальной, чем все рассуждения о предмете, который был так же непонятен автору, как и читателю.
«Неужели я долгие годы всерьез увлекалась подобным вздором? — поразилась Закревская. — Я пыталась объяснить душу человеческую языком, не предназначенным для этого. Внутренний мир каждого из нас существует и развивается по собственным законам. Невозможно постигать дух, используя логику, предметы и формы…»
Памир. Община гуру Нангавана
Здесь, выше в горах, никто не знал о взрыве в туннеле. Шраваки продолжали жить по своему обычному распорядку. Утренняя медитация не обещала сюрпризов. Но… иногда происходит неожиданное.
— Вдохните и представьте себе, что вы выдыхаете, — монотонно бубнил Нангаван. — Выдохните и представьте себе, что вы вдыхаете.
Он повторял эту фразу раз за разом, сидя в позе лотоса на теплом шерстяном ковре. Летом они медитировали, сидя на циновках, но сейчас приходилось пользоваться толстыми коврами. Пол оставался холодным, хотя печку топили каждый день.
