— Я спрашиваю о троих…
— Трое, четверо, десятеро…— шутливо проговорил Гицэ.— Все время кто-нибудь да едет. Не мое дело следить за тем, кто приехал да уехал, и я не слишком-то их примечаю. Люди так тебе примелькаются, что и в лицо им не смотришь. А может, иному и не нравится, чтобы о нем говорили. Никогда не расспрашивай корчмаря: сколько народа проходит у него перед глазами, что разве всех упомнишь? Забудешь, да и не вспомнишь больше.
— Но все-таки ты мне ответь, ведь это были мои люди; они отправились посмотреть лес, который я собираюсь осенью арендовать для стад. Я хочу знать: проехали они, или мне придется их дожидаться?
— Так-то оно так…— твердо ответил Гицэ.— Но я не берусь сказать, были ли сегодня такие люди или нет.
— Как это не были?..— нетерпеливо вмешалась старуха.— А трое свинопасов, которые столько выпили и ничего не заплатили?
У Гицэ так и дрогнуло сердце. И хотя он очень любил свою тещу, но сейчас готов был заткнуть ей рот.
— Женщины примечают лучше, да у них и дела поменьше,— сказал он, овладев собой.
— А не заплатили они потому,— заявил Ликэ, снова прикусив усы,— что знали: я приеду и расплачусь за них.
С этими словами он слез с коня и сделал знак Гицэ следовать за ним, чтобы рассчитаться.
«А старая-то поумнее меня»,— подумал корчмарь и охотно пошел за приезжим.
— Старуха могла бы и попридержать язык,— заметил Ликэ, оставшись с Гицэ один на один.— Скажи, ты меня знаешь?
— Нет,— ответил Гицэ, весь похолодев.
— Так вот. Меня зовут Ликэ Сэмэдэу. Многое про меня болтают, и кое-что правда, а кое-что вздор. Как видишь, разъезжаю я среди бела дня по дорогам, и никто мне не мешает. Бываю я и в городе, беседую там с господами. Что я сделал, то сделал. Нечего об этом и говорить; но сделал так, что все равно никто ничего не узнает, сколько бы ни ломал голову. Поэтому-то я и отвечаю за двадцать три свиных стада. Понял? И не в том дело, что я могу оплатить все убытки, понесенные за год. Главное, никто не посмеет у меня ничего украсть, и помилуй бог того, кого я вздумаю заподозрить. Ты меня хорошо понял?.. Мне важно знать, кто ходит здесь по дорогам, кто останавливается, что говорит и что делает. И никому, кроме меня, это не должно быть известно. Ну, думаю, теперь мы поняли друг друга?
Гицэ многое хотелось бы ответить на это, но Ликэ резко повернулся на каблуках, и пока корчмарь собирался с мыслями — он уже давал коню шпоры.
— Очень порядочный человек…— проговорила старуха, глядя ему вслед.— Кто это такой?
