— Я что-то не слишком верю всем его показаниям,— сказал он,— Ликэ никогда ни на кого не полагается, не так-то легко проговаривается, не вступает в сделки с такими всем известными людьми, как корчмарь со Счастливой мельницы. Без сомнения, здесь что-то кроется, но предоставьте это мне; уж я-то сумею вырвать у него признание.
Он вышел, чтобы позвать Гицэ, который ждал все это время в страшном беспокойстве, и тихо сказал ему:
— Послушай, дело так обернулось, что тебя не отпустят домой иначе как на поруки.
Гицэ так и застыл на месте, как пораженный громом с ясного неба.
— Успокойся! — возразил капрал.— Ты же видишь, что у меня нет другого выхода.
«Нет другого выхода!..» Вот слова, которые обычно понятны лишь тому, кто их говорит; ведь нечасто случается, что человек может понять затруднительное положение другого.
— Ну, ладно,— сказал Гицэ, упрямо подняв голову, как человек, который собрал все силы, чувствует себя достаточно крепким и не нуждается в посторонней помощи.
— Ликэ Сэмэдэу ваш приятель? — резко спросил корчмаря комиссар, после того как Гицэ подтвердил, что накануне Ликэ веселился в корчме вместе с Сэилэ и другими своими друзьями.
Гицэ ожидал этого вопроса; и все же, услыхав слова комиссара, он почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Но медлить было нельзя, приходилось отвечать.
— Приятель? — повторил он.— Как раз этого-то я и не могу сказать; вернее даже, вовсе он мне не приятель; но у этого человека много всяких дел в разных местах, он часто заезжает в корчму, и мне не хотелось бы портить с ним отношения.
— Так! Человек, с которым вы не хотели бы портить отношения? — насмешливо повторил комиссар, моментально почувствовав, что этим вопросом может вывести Гицэ из терпения.— А какая вам польза от того, что вы не будете портить с ним отношения?
— Особенно большой пользы нет,— ответил Гицэ,— но вы, конечно, понимаете, что я понес бы убыток, если бы поссорился с ним. Да кроме того,— прибавил он вполголоса,— человек заходит ко мне в корчму, выпивает, закусывает, и он и его товарищи; а ведь как раз для таких людей я и стал корчмарем на проезжей дороге.
— Понятно,— продолжал комиссар, делая ударение на каждом слове,— он хорошо платит.
— Да,— ответил Гицэ, снова начиная волноваться.— Если у него нет денег, он платит мне свиньями.
— Так вы говорите, он платит вам свиньями? — переспросил комиссар, подходя ближе к Гицэ.— А вам известно, что Ликэ Сэмэдэу — человек подозрительный? Почем знать, может быть, свиньи, которых он вам дает,— краденые.
