— А ты говорил, теплая, — сказал он Горрику.
— Ну да, теплая. Горячая даже. Давай прыгай.
И Спенсер прыгнул. Не потому, что хотел — он намеревался проделать еще дюжину движений, а затем осторожненько войти с мелкой стороны, — а потому что холодная рука внезапно толкнула его в копчик. Он камнем пошел на дно в облаке пузырей. Довольно много воды попало ему в рот и в нос, но в бассейне осталось не меньше, и она была невероятно, немыслимо холодная.
Спенсер вынырнул — как ему показалось, минут через пятнадцать — и поплыл к бортику. Когда он вылезал, Фипс и Томас как раз входили в воду. Горрик, синий, но решительный, вновь стоял на трамплине.
— Эй! Ну как я на этот раз? — спросил Горрик.
— А я почем знаю? — взревел Спенсер, еще больше распаляясь от бессмысленности вопроса.
— Вот Спенсер отлично нырнул, — вставил Томас, выныривая и хватаясь за поручень.
— Эй! — крикнул Спенсер. — Так это ты меня столкнул?
— Я?! Столкнул?! — с изумлением и ужасом переспросил Томас. — Да ты сам нырнул. Да так здоровски! Прям дрессированный слон.
И он уплыл прочь.
— Этому малому, — сказал Горрик, провожая его взглядом, — нужно надавать по башке.
— Хорошенько, — добавил Спенсер. — Слушай, ты видел? Это он меня толкнул?
— Я нырял, не видел. Но наверняка он. Фипс в бассейне не задирается.
Спенсер засопел — выразительно засопел — и уже по лесенке снова спустился в воду. Он хотел десять раз проплыть туда-обратно. Спенсер не участвовал в заплывах через Ла-Манш, и десять бассейнов составляли для него приличную дистанцию. Сегодня ему представился редкий случай улучшить собственный рекорд: обычно в бассейне было не протолкнуться — какое уж там плыть! Спенсер рассчитывал выполнить поставленное перед собой задание. Он плыл уже пятую дорожку, когда ему помешали. Ровно на середине пути укоризненный голос произнес: «Ой, Перси, ты устанешь!» — и чья-то рука погрузила его голову в глубину.
Как выразился бы лорд Маколей[4], каждый школьник знает, каково это, когда тебя кунают под воду. Ощущение всегда неприятное, иногда в большей степени, иногда в меньшей. Данный случай принадлежал к первой категории. В Спенсере оставалось места аккурат на полпинты воды — столько он и выглохтал. Вынырнув, он доплыл до бортика и вылез. Это была последняя капля. Такие оскорбления смывает только кровь.
Спенсер подождал на улице, а когда Фипс и Томас вышли, с решительным видом подошел и пнул Томаса.
Томас удивился, но не встревожился. Глаза его немного округлились, щёки стали еще розовее. Сейчас он походил на рассерженного мальчика из церковного хора.
