— Хотите — про Тараса Бульбу?
— Давай про Бульбу.
Когда Сережа взволнованно передавал картину казни Остапа, Рудис, вздрогнув, глухо прошептал:
— Мучают как! Черти проклятые, фашисты!
Сережа стал ему объяснять, что фашистов тогда не было. Остапа мучили польские паны-помещики, но пастух убежденно воскликнул:
— Раз богатые все равно фашисты! Все они одинаковые. Им бы только бедного помучить. Черти проклятые! Ладно, рассказывай дальше.
…Летела лихая чапаевская тачанка.
…Спасал Жухрая Павка Корчагин.
Когда Сережа пересказывал пастухам повесть Гайдара «Тимур и его команда», Вилис, заикаясь, несмело спросил у него:
— Интересно, наверно, в пионерах… Ты был?
— А как же! Я и сейчас пионер. Только галстука нет, в чемодане на машине остался.
Пастухи как-то неловко помолчали.
— И не боишься? — шепнул Вилис.
— Чего?
— Что немцы узнают. Они ведь всех коммунистов… стреляют.
Сергей на минуту задумался. Первый раз он понял, что в глазах врагов пионер — тот же коммунист. Эта мысль наполнила его сердце гордостью.
— Нет, не боюсь! — твердо сказал он. — Я их ненавижу. Да и откуда им узнать?
Мальчуганы согласились:
— Правда. Только ты Петру не скажи, а то он, знаешь!..
— И мы нашему Павлу не скажем, он с Петром дружит, дурак.
— Батька его ругает, — пояснил Рудис, — а он здоровый стал и не слушает. Мартин его даже в полицию зовет, говорит, земли нам тогда прирежут. А батька при мне ему сказал: «Запишешься в душегубы — домой не приходи».
Иногда Сережа рассказывал латышским друзьям что-нибудь из своей школьной жизни. Это волновало их даже сильнее, чем содержание книг.
— Эх, почему у нас советскую власть раньше не сделали! — огорчался Рудис. — Вот ты и учился, и книги читал, и кино там, в пионерах был, а мы — что! Я походил в школу три года — и все. Чтоб дальше — надо в город ехать. А откуда у батьки деньги? Вот и пасем скот. Вырастем — что делать? Своей земли мало, да и нельзя по закону ее делить. Как батька умрет, все Павлу достанется, он старший. А мы четверо младших будем всю жизнь то на Рейнсона, то на другого кого батрачить.
— Не будете, — успокаивал их Сережа. — Наши придут — кулаков по боку; они все с немцами заодно. Колхозы организуют, школы откроют. При советской власти горевать не придется. Хочешь — учись, хочешь — работай!
— Разве что. Да слыхал: Красная Армия далеко отступила, может, и не придет больше к нам?
— Как так — не придет? Вы же советские были… Ну, вот! Разве коммунисты бросают народ в беде!
