— Что передают? Как на фронте?
Хмурое выражение на лице Гунара прояснилось.
— Не могу тебе объяснить в подробностях. Одно скажу: здорово фрицикам наши кровь пускают. Загляни-ка ты ко мне через недельку. Обещал мне тот человек в скором времени бумагу дать, где как раз про это напечатано.
Ближе к городу стали встречаться подводы, пешие женщины с корзинками. Гунар распрощался с Зирнисом и сошел с телеги.
Когда вдали показались первые городские строения, Ян зашевелился. Он взял длинный лозовый прут и, придерживая лошадь, многозначительно сказал мальчику:
— Ты, Илюшка, держись крепче, не упади, как будем кордон проезжать. Крепче держись.
Илья удивленно посмотрел на него.
— Чего я упаду?
— Мало ли чего. Конь может дернуть или еще что, — невнятно пробормотал латыш.
— А кордон этот самый где?
— Да вон! — указал Зирнис вперед, на небольшой фанерный домик за шоссейным кюветом.
Напротив домика, точно колодезный журавль, стоял поднятый над дорогой полосатый шлагбаум. На обрубке бревна сидели два латышских полицая с белыми повязками на рукавах. Когда подъехали ближе, за кустом подле фанерного домика увидели третьего — голого, в одних черных трусах. Это был немец. Он лежал на мягком бархатном диване и загорал. Рядом на спинке стула висело его обмундирование.
Как только телега приблизилась к шлагбауму, краснорожие полицаи поднялись и загородили дорогу.
— Пропуск! — коротко спросил один.
Зирнис, остановив лошадь, протянул ему бумажку. Полицай бегло прочитал ее и вернул крестьянину.
— Что везешь? — грубо спросил он, щупая повозку глазами.
— Да яиц пару десятков и сала немного дочке, — ответил Зирнис, неторопливо вытаскивая из-под травы маленький самодельный чемоданчик.
— Вас? — лениво спросил немец с дивана, не поднимая головы.
Полицай повернулся и, почтительно приложив руку к козырьку, перевел.
— Пять яиц и кусок сала для немецкой армии, освободившей Латвию от большевиков! — потребовал полицай, поворачиваясь к Зирнису.
Второй полицай, обойдя телегу, сунул руку под слежавшуюся траву. У Ильи замерло сердце: «Сейчас гад большой ящик нащупает!»
Однако Ян не проявлял и тени беспокойства. Он очень медленно открывал чемоданчик, не выпуская из правой руки вожжи и длинный лозовый прут.
«Ну что возится! — нервничал парнишка. — Отдал бы скорей!»
Лошадь вдруг рванулась вперед с такой бешеной силой, что усердный полицай, шаривший под сеном, отлетел в канаву, сбитый с ног осью заднего колеса. От неожиданности Илья тоже едва не кувырнулся с телеги.
