Захваченных женщин и детей гитлеровцы согнали в большую открытую со всех сторон, круглую котловину, расположенную за перелеском. Дно у нее было сырое, густо заросшее зеленой осокой. В самой середине, между мшистых кочек проступала вода. На ровных и довольно крутых скатах не росло ни кустика, даже трава, мелкая и щетинистая, пожелтела до времени.
Здесь оказались Ольга Павловна с Сережей и большинство их дорожных спутников.
Постепенно люди, ошеломленные нападением немцев, приходили в себя.
Сережа и Илья, прижавшись плечами, лежали и молча наблюдали за немецкими часовыми. К ним придвинулся Садык.
— Пойдемте к Фатику, — тихонько предложил он, смахивая с глаз слезы. — Плачет.
— Разве уговоришь, если он маму потерял, — хмуро ответил Илья. — Это хоть бы кому…
Все же ребята перешли к тому месту, где, уткнувшись лицом в траву, лежал Фатик. Около плачущего мальчика сидели женщины и пытались утешить его, убеждая, что его матери, как и многим другим, удалось уйти вместе с капитаном.
Ребята опустились на землю возле убитого горем товарища. Из их дорожной компании не хватало только Коли Еремина и Володи Тарасюка.
Мальчики не знали, как успокоить Фатика.
— Слушайте, ребята! — кажется, неожиданно даже для самого себя начал Сережа. — А ведь нас выручат!
Головы сидящих разом повернулись к нему.
— Понимаете, немцы, что нас захватили, — не главные силы. Фронт еще далеко. Помните, утром комендант говорил, что к нам в тыл пробралась небольшая группа гитлеровцев. Это, наверно, они и есть.
— Ага! — тотчас подхватил Илья, — Под городом им дали чесу, так они — сюда.
— Капитан Беляев ушел с бойцами, он же обязательно сообщит в главный штаб. А там прикажут одному полку — и от этой группы одна пыль вонючая останется!
— Эх, вот бы! — вздохнул Садык.
Илья порывисто вскочил на ноги. Он уже верил в то, что их освободят.
— Точно! Не могут же наши оставить в своем тылу противника! — воскликнул он и метнул в сторону часовых взгляд, полный ненависти и скрытого торжества. — Ну, держитесь тогда, гады-фашисты, загоним самих в эту яму и постреляем всех!.. Я б их один из винтовки перебил!
— Ты — тише, — остановил его Сережа. — Разве ж у нас позволят пленных убивать?
Илья горячо возразил:
— Наши не знают, какие они, эти немцы.
— Нет, все равно пленных солдат убивать нельзя, мы же — не фашисты!
— Нельзя! А им можно плеткой наших бить?.. Плеткой! Как скотину!
Группу пленных, в которую входил Илья, пригнал к лагерю ушастый большеротый ефрейтор с черной нашивкой черепа и скрещенных костей на пилотке. Немец хлестал отстающих плетью и орал при каждом ударе «Рус капут!».
