— Что рисуешь, разбойник? — спросил он, нарочно не замечая пятна.
— Это наш дом. Он горит. Другие тоже горят.
— Непохоже на наш-то… — Сергей склонился над рисунком. — Где ты такой лес видел?.. Забор такой?
— А это не здесь. Это наш настоящий дом.
Сергей присмотрелся. Несколько домиков — окно, дверь, труба с тонкой спиралью дыма — выстроившись вдоль главной улицы, прятались от густого леса за высоким забором, ощетинившимся в небо кольями. Из крыш домов вырастали острые языки пламени, их Никита сейчас раскрашивал снизу красным, а сверху черным. Мазнул пару раз черным и по солнцу.
Странно, что нет людей, подумал Сергей, но тут же увидел их, на втором листе, продолжавшем сюжет. От поселка к лесу уходила изогнутая тропинка, и в самом конце листа одна группка человечков преследовала вторую. Погоней управлял бородач с саблей — его Никита изобразил ростом вдвое выше остальных. Верх сабли мальчик разрисовал красным.
— Плохие. Они подожгли наш дом и другие тоже. А это ты, — Никита коснулся кончиком кисти великана с бородой, и тот обзавелся черной точкой на лбу, — поймал их и всем отрубил головы. И повесил на кольях.
Никита стал рисовать на кольях забора овалы, добавляя в них две точки глаз и полоски носа и рта. И кровожадный бородач, и «плохие», и головы на кольях улыбались.
Что-то удивило Сергея в рисунке. Не жестокость. Люди гибли на рисунках всех мальчишек Никитиной группы в садике, их растил телевизор. Сергея посетило беспокойное чувство узнавания виденного. Он видел поселок, но не мог вспомнить, где, и необходимость уточнить воспоминание засела в его голове назойливо, как застрявшее между зубов мясо.
Пошел на кухню и показал рисунок Глаше — та с сочувственной улыбкой сжала ему руку. Ты устал, говорили ее глаза, много на себе тащишь.
Мясо на ужин оказалось жестким, и волокна застревали меж зубов. После ужина искупали и уложили Никиту. Оба подумали о сексе и оба решили: не стоит. Сергей пошел курить.
К шпингалету окна на лестничной клетке алюминиевой проволокой была прикручена банка для окурков. Когда банка заполнялась, Сергей выбрасывал пыльную вонючую дрянь в мусоропровод. На третьей затяжке он чуть не поперхнулся, вспомнив и испытав мгновенное облегчение:
— Точно, елки…
Дома, лес и поселок с рисунка Никиты он видел во сне. В одном из многих снов с разными сюжетами, но общей атмосферой. Этот поселок всегда был там. А если Сергей его не видел, он знал, что поселок существует в пространстве сна, стоит зайти за угол, подняться на гору или обернуться.
