— Спасибо! — Я присел на свободную сторону квадратного, сколоченного из толстенных досок стола. — Даже не знаю, с чего начать. Тут такие грибы выросли шикарные, что все мысли растерял.
— Приходилось на ЭВМ работать? — бодро спросил академик, сочно захрустывая водку густо посоленным огурцом.
— Да, конечно. Только… — Я бросил взгляд на Косыгина, но тот отрицательно покачал головой. — Очень мало.
— Ну, ничего, скоро наша промышленность освоит производство, будет ЭВМ на каждом заводе, — гладко закончил диалог Глушков и потянулся к шашлыку.
На несколько минут воцарилось молчание. Мясо было нежное, судя по всему, телятина. Никакого сравнения с дешевыми корпоративами будущего, местный повар не зря ел свой хлеб с маслом, приготовлено все оказалось отменно.
Наконец, когда первый голод отступил, я продолжил:
— Виктор Михайлович, как вы думаете, в каком направлении будут развиваться ЭВМ?
— О, прежде всего они станут умнее! — сыто улыбнулся академик, присаливая очередной огурец. — Думаю, скоро машине будет достаточно показать бумагу с напечатанным на ней заданием, она без дальнейшего вмешательства человека начнет решать задачу и через некоторое время выдаст ответ[22].
— Ого, и как скоро это станет возможно? — Показать? Кому? Кто из нас бредит?! Он вообще про что говорит? Надо потянуть время за общими фразами: — Простой текст?
— Математический, конечно. — Глушков покровительственно заулыбался, наверное, классифицировал меня как «тупого» журналиста. — Ну, формулы там всякие, уравнения. В следующей пятилетке это уже будет доступно.
— А с обычными словами можно работать? Распознавать, потом редактировать?
— В смысле, сможет ли ЭВМ писать стихи? — Академик понял меня сильно по-своему. — Увы, язык лирики куда сложнее математики. Придется создать настоящий, полноценный искусственный разум, который будет равен нашему. Вполне вероятно, что уже в этом веке машина превзойдет человека и сама сможет писать романы или доказывать теоремы![23]
— Но это же невозможно в ближайшие лет пятьдесят как минимум, — опешил я и от удивления положил обратно на тарелку только что подсоленный кусочек помидора.
— Эх, Петя, ты не работал с нашей новой машиной, МИРом. Это настоящий прорыв, нам уже удалось воплотить примитивный искусственный интеллект в электронике.
Тут Глушков явно оседлал своего любимого конька и минут десять рассказывал про схемы рекурсивных определений, перцептроны, формульный вычислитель, структурные интерпретации и прочие дедуктивные теории. Слушал я это буквально с широко раскрытыми глазами. Потому как от компьютера привык ждать решения совсем других задач. Однако академик объяснял с такими энтузиазмом и убежденностью, что на минуту показалось: это мой мир пошел в развитии ЭВМ ошибочным путем тупых «числогрызок».
