Уркварт Ройхо | страница 75



— Рассказывай, что случилось.

Девушка всхлипнула и начала рассказ, и лучше бы я его не слышал, так как после этого весь мой отдых пошел насмарку.

Оказалось, что я был прав, Юсти, действительно, потомственная рабыня, и четыре года назад, в возрасте четырнадцати лет ее продали в гарем князя, и как сложилась судьба наложницы совершенно понятно. Она служила господам, и жила своей, как ей казалось, совершенно обычной жизнью. А вот ее родные, мать, отец и три младших сестры, остались в поместье рядом со Свальдуном, и иногда родственники могли навещать Юсти. И пока был жив старый хозяин, господин Урака, у них тоже все шло своим чередом. Но неделю назад, Урака, человек преклонного возраста, скончался, а его наследники нуждались в деньгах, и собираются выставить все имущество старика, движимое и недвижимое, на продажу. Завтра на окраине города состоится торг и, скорее всего, рабов скупят прибывшие из-за океана краснокожие манкари. Об этом наложница узнала незадолго до того, как отправиться развлекать гостей наследника престола. И после того, как я заснул, она выбралась из постели, подошла к окну, подумала о том, что больше никогда не увидит близких, и заплакала. А тут я ее всхлипы услышал, и проснулся.

Девушка замолчала, а я задал себе несколько вопросов. Можно ли помочь этой рабыне? Надо ли это делать? Почему манкари покупают на имперской земле людей, если это официально запрещено? И знает ли об этом князь Нумат?

Ответы на первые два вопроса очень простые. Можно попробовать помочь Юсти, причем самыми разными способами, самый простой из которых это обратиться к Виллу Фертангу. Однако я приехал и уехал. Девушку забрать с собой я не смогу, да и не хочу этого, потому что она мне никто. А мое вмешательство в жизнь Юсти, навлечет на наложницу неприятности, потому что станет известно — рабыня пожаловалась на свою жизнь кому-то кроме господина. И после этого ее, скорее всего, засекут насмерть. Это дело принципа, так как движимое имущество не должно быть чем-то недовольным. Значит, если и помогать наложнице, то самому выкупить ее близких и дать им свободу, а денег у меня кот наплакал, всего лишь девять иллиров, и тратить их на помощь совершенно чужим для меня людям было бы огромной глупостью. Итог размышлений — я держусь от этого дела в стороне. Всем рабам на огромной территории Империи Оствер не поможешь, и не надо лезть со своим уставом и нормами морали в чужой монастырь.

— Печальная история, — я посмотрел на девушку, — но помочь я тебе не смогу. — Она покорно кивнула головой, и я добавил: — Ты можешь уйти.