У порядочного еврея семь суббот на неделе.
Обрусевшие евреи уже пьют как русские, но опохмеляются еще пока как евреи.
Чем больше евреев уехало, тем больше их, оказывается, осталось.
Если счастье не в деньгах, значит, это не еврейское счастье.
Народ, считающий себя лучше всех, ничем не лучше других.
В семье народов — не без евреев.
Дорогу к Храму лучше всех знают Геростраты.
Если гора не идет к Магомету, он объявляет ей джихад.
Плох тот Диоген, на которого не катят бочку.
Мир не знал бы Геракла, если б его не тянуло на подвиги.
Юпитер! Ты сердишься, — имеешь право.
Неужели Прометей пожертвовал своей печенью только ради того, чтобы человек не ел сырую печенку?
Колумб вошел в историю благодаря географии.
Из светской хроники: «Гора родила мышь». А от кого?
Мир держался на Атлантах, пока они стояли на своем.
Не так страшен Карлсон, как его крыша.
«Его музыка отравляла мне жизнь» — оправдывался Сальери.
Столько яблок промахнулось, упав не на те головы.
Не каждый Иван-дурак из сказки.
Раньше мир держался на трех китах, теперь — на честном слове.
В допотопных истинах воды меньше.
Когда Бонапарт назвал себя Наполеоном, его тоже считали сумасшедшим.
Прометей! Огонька не найдется?
Гусям, спасшим Рим, посмертно присвоили звание орлов.
Как прекрасен этот миф!
С Ноева ковчега умные крысы сбежали еще до Всемирного потопа.
Слабо было Армстронгу сыграть соло на иерихонской трубе.
Пионерами турпоходов были крестоносцы.
Закон Колумба: чтобы открыть Америку, надо плыть в Индию.
Чтобы стать Наполеоном, надо, как минимум, родиться Бонапартом.
В мифах Эллады боги вели себя как соседи по коммуналке.
Фиговый листок — визитка античных героев.
Древние мифы в новой истории считаются историческими фактами.
Путь из варяг в греки — первый турмаршрут на Руси.
Варфоломеевская ночь закончилась утром Стрелецкой казни.
Еще неизвестно, пошел бы Сизиф в гору, если бы его не послали...
Ахиллеса подвела не пята, а плоскостопие извилин.
Осторожный Цезарь: не был, не состоял, не участвовал.
Миф — это легенда, прошедшая испытание временем.
Первые идут вне очереди.
В очереди все равны, кроме первого и последнего.
В конце очередь движется медленнее, чем в начале.
Быстрее всего растет та очередь, в которой просили больше не занимать.
У первых своя очередь.
Станут или не станут последние первыми, тем, кто посередине, — без разницы.
На последнем дураке очередь не кончается.
Пока стоишь в конце очереди, кажется, что все еще впереди.
