У него были короткие толстые пальцы, скорее, пальцы художника, а не хирурга, выполнявшего деликатные операции.
— Полиция хотела знать о ваших взаимоотношениях с Ричи, — сказала Стефани. — Были ли у вас серьезные ссоры. Они ищут повод для физического насилия с твоей или с его стороны. Что могло бы спровоцировать дальнейшее. Правильно, Картер?
Он кивнул. Еле-еле.
— Знаешь, Рози, — продолжала она, — когда они разговаривали с Картером, я сказала, что мне надо посмотреть тесто. И я пошла составить тебе этот список. Я спрашивала всех, с кем говорила по телефону, кто имел дело с судом, кто лучший.
Был уже восьмой час. На улице темнело.
— Я позвоню им завтра.
— Доверься своей интуиции, — своим победным голосом капитана команды по хоккею на траве сказала Стефани и возбужденно добавила. — Я должна быть с тобой, когда ты будешь звонить… Нет, лучше, если бы я пошла с тобой…
Она никогда не доканчивала фразу.
Картер схватил ее за руку и потащил из кресла с такой силой, что разорвал рукав ее черного платья. На ее крупном прекрасном лице появилось выражение полнейшего недоумения, когда она увидела свое голое плечо.
— Мы уходим отсюда! — заорал он и подтолкнул ее к двери.
Была ли она потрясена его поступком? Или была довольна, что ее выталкивают, освобождают от моих ужасных неприятностей, от меня самой?
— Стефани, — позвала я.
— Забудьте нас, — закричал на меня Картер перед тем, как уйти совсем. — Не звоните и не приближайтесь к нам никогда!
Это должно было ошеломить меня. Но этого не случилось. Мое отчаяние было настолько сильным, а мой ужас настолько глубоким, что обращение со мной как с сущим дьяволом создателя самых великолепных физиономий в Нью-Йорке уже не могло задеть меня ни на йоту. Я совершенно забыла о нем, когда Бен, ссутулившись, тяжелой походкой вошел в комнату.
— Нам надо поговорить, — сказала я.
— Я зашел только пожелать доброй ночи.
— Но ведь еще нет и восьми часов.
— Мам, я так измотан.
Он избегал смотреть в мою сторону.
— Бен, послушай. Поверь мне про бабушку. Как бы ты не определял ее болезнь с медицинской точки зрения, она просто выжила из ума. Ты же понимаешь это?
Он равнодушно пожал плечами, стараясь спросить как можно небрежнее, как мог сделать только его брат:
— А как насчет мистера Дрисколла?
— Это прошлое. Мы вместе росли. Жили в одном многоквартирном доме. Мы дружили, когда были детьми, а когда пошли в школу, виделись уже редко.
Он ждал. Я должна была прояснить ситуацию.
