— Тебе не холодно? — спросил он, не пряча взгляда, который уперся в ее затвердевшие соски. — Если хочешь, я позову стюардессу, чтобы она принесла одеяло.
Лили инстинктивно хотела прикрыть грудь, но лишь покачала головой и сумела найти в себе силы широко улыбнуться своему спутнику. Она решила играть на высоких ставках.
— Спасибо за заботу, но со мной все хорошо.
Она специально сделала ударение на слове «хорошо», зная, как оно его бесит после их замечательного столкновения в бассейне.
Ее тон не остался незамеченным. Он немедленно поставил свой портфель на полку и молча занял место рядом с ней.
Стюардесса склонилась над Трэвисом так низко, что ни у кого не возникло бы сомнений, — она знала, что ее красота и сексапильность не останутся незамеченными.
— Хотите бокал шампанского, сэр?
Трэвис кивнул и взял бокал, а девушка добавила:
— Дадите мне знать, если вам или вашей жене что-нибудь понадобится до взлета.
Она повернулась к кабине пилота.
Лили лишь часто заморгала. «Вам или вашей жене»? Неужели кто-то в здравом уме мог бы подумать, что такая, как Лили, могла быть женой Трэвиса?
Словно читая ее мысли, Трэвис наклонился к ней.
— Интересно, что заставило стюардессу подумать, что мы с тобой женаты?
Он говорил намеренно издевательским тоном, словно зная наперед, что в этом виновата Лили.
Она ощутила такое смущение, что готова была расплакаться, но вдруг в ее душе возникло новое чувство, смесь гнева и обескураженности.
— Во всяком случае, я ей для этого повода не давала.
Самолет взлетел над Сан-Франциско, цепляясь за облака. Лили попыталась сосредоточиться на небесном пейзаже, на голубом небе и пушистых облаках, лишь бы отвлечься от Трэвиса, рука которого покоилась всего в нескольких дюймах от ее бедра. Она поспешно открыла толстый женский роман, который купила в киоске аэропорта. Хотела углубиться в чтение, но не могла разобрать ни одного слова. Все было бесполезно, когда Трэвис сидел рядом. Они находились на высоте тридцати тысяч футов над землей… Одни. Она притворилась, что спит, но осознание того, что она желает его больше всего на свете, прогоняло сон.
Она понимала, что ей будет лучше встать и немного отвлечься, иначе она потеряет контроль над ситуацией. Так как она не хотела оставаться в памяти пассажиров дамой крупного телосложения, которая тяжело дышала всю дорогу до Лондона, она заставила себя непринужденно откинуть мягкое одеяло и встала, на ходу соображая, как ей лучше пройти мимо Трэвиса, не коснувшись его.
