Сейчас, глядя на Федора, Даше хотелось только одного – как можно скорей взять и вышвырнуть из своей квартиры это мерзкое существо с фамилией Туманов. Вышвырнуть навсегда. Разве такой ей нужен человек, который не выполняет своих обещаний? Который может поступить столь безответственным образом, как это сделал Туманов? И чего стоит его просьба о прощении вместе с букетом?
– Знаешь, кто ты? – произнесла Даша с обидой, не прикасаясь к цветам. Едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться от жгучей обиды.
Федор был согласен на все, поэтому быстро сказал:
– Знаю. Я – дрянь. – Называя себя так, он хотел только одного, чтобы девушка побыстрее успокоилась и простила его. Но Федор недооценил ее характер.
Даша смахнула с глаз слезы, не забыв при этом покачать головой.
– Нет, мой дорогой. Ты не дрянь. Ты гораздо хуже. И не трудись простаивать передо мной на коленях. Не будет тебе прощенья. – Она хотела добавить: «Уходи», но сдержалась и отвернулась к окну, чувствуя себя самой несчастной женщиной в мире. И с этим ничтожеством она едва не связала свою жизнь! Нет, права мать по поводу того, чтобы Даша порвала с ним. Надо только набраться смелости. Решиться раз и бесповоротно.
– Даша, милая. Ну так получилось. Сама знаешь, где я работаю. А мы там, между прочим, не пироги печем. – Федор попытался пошутить, но на Дашу это произвело обратный эффект. На этот раз она не сдержалась, и слова ее прозвучали хлестко:
– Да лучше бы ты пироги пек. По крайней мере, всегда сытым бы был. А то приходишь как голодный волк. Только зубами щелкаешь, чего бы сожрать.
Такое сравнение с хищником больно стегануло по самолюбию Федора. Зря она так. И про то, что он приходит к ней голодный. Нашла чем упрекнуть.
Частенько Федор приходил и сразу садился за стол. А все это потому, что он слишком спешил к ней и не успевал заскочить куда-нибудь и перекусить. Не думал, что дело дойдет до упреков.
– Успокойся, – сказал Федор, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. – Не надо истерик. Если ты хочешь, чтобы я ушел, так и скажи. И незачем называть меня волком. – Он подошел к столу, на котором стояла посередине большая хрустальная ваза с цветами. В нее Федор втиснул свой букет. И, повернувшись, не говоря ни слова, направился в прихожую. Шел медленно, ожидал, что Даша позовет его и простит. Но она не позвала.
«Значит, не судьба нам с ней», – грустно подумал он, уже очутившись за дверью. Вернуться самому? На это не хватало наглости. Да и зачем?
