Ощущения были странными. Сначала — острый укол узнавания, как всегда бывает, когда человек, о котором стараешься не вспоминать, вдруг возникает перед тобой. Потом — ощущение болезненного разрыва и облегчение от понимания того, что все трудности и опасности, через которые они прошли вместе, позади. И наконец, легкая смесь влечения и гнева, устойчивая, словно масляная пленка на воде.
Возбуждение Том чувствовал, глядя на мягкие, манящие губы Дженнифер и длинные сильные ноги, думая о жарких летних ночах, проведенных вместе почти год назад. Гнев возникал оттого, что вся его кропотливо выстроенная защита от воспоминаний рухнула в одно мгновение. Сейчас было явно неподходящее для сантиментов время.
— Что ей было нужно? — спросил он.
— Помочь идентифицировать пару подделок. Она расследует какое-то дело в Штатах, по которому проходят четыре картины, но только две из них — с сертификатами подлинности.
— Дай догадаюсь, — улыбнулся Том. — Сертификаты выданы на фальшивки.
— Именно. И ничего удивительного в том, что они пришли из Японии. — Бессон помолчал. — Ты ей скажешь? Или лучше мне?
— Она умная. Сама разберется. Что-нибудь еще?
— Она спрашивала, что это такое. — Он протянул ему листок бумаги, полученный от Дженнифер.
Том бросил на него взгляд и изумленно уставился на Бессона.
— Но это же…
— Я знаю.
— Что ты сказал ей?
— Что постараюсь выяснить подробности.
— Ничего не говори пока, — предостерег Том. — У нас и без ФБР забот хватает.
Том понимал, что его слова звучат очень оптимистично. Без ФБР не обойдется, хотя Дженнифер пока ни о чем не догадывается. Нужно было держать ее в неведении как можно дольше. По меньшей мере пока все не будет кончено.
— Кстати, поддельный Гоген, которого она мне показала, — работа Рафаэля.
— Ты уверен?
— Вполне. Существует не много мастеров такого уровня.
— Ты например, — напомнил Том. — Если только не отошел от дел.
— Судя по всему, не отошел, — криво ухмыльнулся Бессон, поднимая переданную ему Томом «Мадонну с веретеном», еще одну великолепную копию Рафаэля.
— Ну что? Возьмешься?
— Конечно, возьмусь. Просто немного… стыдно.
— Это страховка.
— Чего ты хочешь получить в итоге?
— Воспользуйся воображением.
— А это что? — Бессон поставил принесенный Томом фарфоровый обелиск на кухонный стол.
— Предсмертный подарок Рафаэля.
— Не возражаешь, если я его одолжу на время?
— Зачем? — нахмурился Том.
— Вдохновение. Он дал мне идею.
— Ты не можешь рисовать все, что захочешь. Результат должен быть крайне убедительным.
