— Если они смогли добыть их один раз — добудут и второй, — предупредил Дюма.
— Откуда вы знаете, что они нацелены именно на «Джоконду»? — Леви назвала «Мону Лизу» на французский манер.
— Мой друг занимался фальсификацией произведений искусства. Вместе с этими документами он оставил мне картину, — объяснил Том. — Подделку под «Джоконду». Очень хорошую. Я знаю Майло и думаю, что он собирался заменить настоящую картину на фальшивую. И все еще готов пойти на это — как только добудет копию.
— Выдумаете? — рассмеялся Труссар, закинув руки за голову и развалившись в кресле. — Это все, что у вас есть? Устаревшее расписание патрулирования музея и смутное предположение? И вы рассчитываете, что я начну бить тревогу?
— Ты полагаешь, что мы все выдумали? — ответил вопросом на вопрос Дюма.
— Не знаю. — Труссар немигающим взглядом уставился на него. — А вы выдумали?
— Не то чтобы мы недооценивали цель вашего визита к нам, — мягко заверила Леви, затушив недокуренную сигарету со следами помады на фильтре. — Но вы должны нас понять — почти каждую неделю какой-нибудь псих угрожает похитить, сжечь или взорвать «Джоконду».
— Вы нас, значит, психами считаете? — возмутился Дюма.
— Дело в том, что великая картина привлекает охотников за произведениями искусства, — продолжала Леви. — Люди пишут нам, сообщая о том, что обнаружили невероятное взаимоотношение между размерами полотна и датой рождения Леонарда, или о том, что «Джоконда» на самом деле не женщина, а любовник Леонарда.
Леонард. Несмотря на то что разговор велся на французском, что-то внутри Тома яростно протестовало против офранцуживания имени да Винчи. В лучшем случае это выглядело неестественно, в худшем — ужасно бестактно, словно попытка сделать вид, что гений Возрождения принадлежит им. Весь мир зовет его Леонардо. Почему французы всегда пытаются быть не как все?
— Теории заговоров, — покачал головой Труссар. — Думаю, виноваты американцы.
А как же, подумал Том. Это, видимо, было вбито в головы французских чиновников как «Отче наш»: сомневаешься — обвиняй янки.
— Неудивительно, что кто-то якобы хочет украсть «Джоконду», — продолжала Леви. — Кто-то где-то всегда хочет это сделать. И даже это стремление делает картину такой, какая она есть.
— Планировать можно все, что угодно, — вмешался Труссар. — Картина находится под неусыпной круглосуточной охраной, в специально оборудованной комнате. «Мона Лиза» — самая защищенная дама на планете. Она никуда не денется.
