Грин кивнул, явно ожидая чего-то подобного. В конце концов, как правило, требовалось нечто большее, чем подозрительная картина, чтобы заставить директора ФБР лично пробираться на встречу в семь утра по конскому навозу.
— Давай возвращаться, — предложил он. — Мне нужно быть в Ла-Гуардиа к девяти.
Она последовала за ним из денника. В центральном коридоре лежал включенный шланг, подергиваясь от напора воды, разливающейся по смеси грязи и соломы. Дженнифер осторожно перешагнула лужу, пытаясь не запачкать ботинки еще сильнее.
— Мы с Хадсоном вместе изучали юриспруденцию в Йеле, — объяснил Грин, пока они спускались по пандусу к выходу. Впереди бежал телохранитель, проверяя безопасность пути. — Точнее, я изучал, а он играл в поло. С тех пор мы не теряли друг друга из виду.
— Ясно. — Агент Брауни поборола выражение ужаса, чуть было не появившееся на ее лице. Чудненько. Если она провалит дело — окажется козлом отпущения. Справится — Грин будет хорошо выглядеть в глазах старого университетского приятеля. В любом случае ей лучше не станет. Самое разумное, что можно сделать в подобной ситуации, — скинуть это дело как можно скорее. — Он вам позвонил?
— Как только узнал о второй картине Гогена. — Грин остановился под аркой на выходе из здания. — Он уверен, что подлинник у его клиента, разумеется. Но и у клиента Коула есть сертификат подлинности.
— А эти клиенты не могут просто не выставлять картины на продажу, а разобраться между собой?
— Ты хочешь получить длинный ответ или короткий?
— Подойдет любой.
— Если лот снимут с аукциона, люди начнут задавать вопросы, на которые аукционисты не смогут ответить, пока не распознают подделку.
— Они могли бы отвертеться, если бы захотели.
— Возможно. Но они достаточно заняты опровержением жалоб насчет холокоста, чтобы не добавлять себе новых проблем. А после антимонопольного дела ни «Кристис», ни «Сотбис» не могут себе позволить еще одного громкого скандала. Это, кстати, был длинный ответ.
Дженнифер кивнула. Наследники жертв холокоста обвиняли оба аукционных дома в продаже произведений искусства, взятых из их семей нацистами. Доказательств не было, но новость о том, что оба дома выставляют на аукцион одну и ту же картину, вряд ли помогла бы восстановить изрядно пошатнувшуюся репутацию.
— Значит, вы не хотите предавать это дело огласке.
— До тех пор пока сами не разберемся, с чем имеем дело. — Грин сделал неопределенный жест пальцами. — Поспрашивай тут. Посмотри, что удастся выяснить, не поднимая шума. Коул и Хадсон согласны с тем, что это не случайность. В Нью-Йорке кто-то занялся подделкой произведений искусства, и мы должны узнать все. Важно не спугнуть их, пока не получим доказательств.
