– Послушай, дочка, ведь он сейчас совсем голову потерял, бедняга, ходит дурак дураком, ради тебя готов на любую глупость… Смотри, он…
– Я уже сказала свое слово, мама, я все сказала.
– Ну ладно, коли так. Только вот что я ему скажу, когда он вернется? Что я с ним делать буду?
– Вскружите ему снова голову.
– Дочка!
– Вы меня хорошо поняли, матушка?
– Лучше некуда, дочка.
И Эметерио вернулся – разумеется, вернулся! – в дом Роситы.
– Знаете, дон Эметерио, моя дочь даже слышать о вас не хочет…
– Даже слышать?
– Ну да, она не хочет, чтобы ей морочили голову с замужеством…
– Нет-нет, только не принуждайте ее, Росита, никакого насилия! Но я… мне сдается, я помолодел… я кажусь себе другим… я способен…
– Дать ей приданое?
– Я способен… мне было бы так приятно… в мои годы я вечно один… завести семейный очаг… растить детей… Холостая жизнь мне опротивела… Меня неотвязно преследуют мысли о пенсии и вакансии…
– По правде говоря, Эметерио, – Росита впервые за время их знакомства опустила слово «дон» и при этом придвинулась поближе к Эметерио, – мне было удивительно, что вы все копите да копите деньги, хотя семьей не обзавелись… Я этого не могла понять…
– То же самое говорил мне и дон Иларион.
– Скажите, Эметерио, – и, продолжая выполнять свой хитрый тактический ход, Росита придвинулась еще ближе, – вы уже не боитесь так за свое здоровье, как прежде, в наши лучшие дни?
Эметерио не понимал, во сне он или наяву. Ему казалось, что он перенесся в былые годы, в те давние времена, о которых он мечтал более двадцати лет; вся последующая жизнь стерлась из его памяти, даже образ Клотильды рассеялся. Он почувствовал приступ головокружения.
– Излечились вы от былых страхов за свое здоровье, Эметерио?
– Теперь, Росита, теперь я способен на все. И я ничего не боюсь… даже оставить свое место вакантным! Почему, Господи Боже мой, почему я тебя упустил в то время?
– Но разве я не с тобой, Эметерио?
– Ты, ты, Росита? Ты?
– Да, я… я…
– Но…
– Ну давай, скажи, Эметерио, какой я тебе кажусь?
И тут она встала и взгромоздилась ему на колени.
И Эметерио задрожал – на этот раз от счастья, а не от страха перед увольнением. И обеими руками обхватил ее объемистую талию.
– Ой, какая ты тяжелая, девочка!
– Да, у меня еще есть за что взяться, Эметерио!
– Настоящая пышка.
– Ах, кабы в то время, когда мы с тобой познакомились, я бы знала то, что знаю сейчас…
– А если бы я знал, Росита, если бы я знал!..
– Ах, Эметерио, Эметерио, – и она ласково провела ладонью по его носу, – какими дурачками были мы в то время!..
