Ее руки блуждали по телу юноши, самому совершенному, самому замечательному телу. Прикасаясь к нему, она чувствовала бугры мышц на его спине, твердую мужскую крепость его груди.
А потом… потом его руки тоже начали свое движение. Мужские ладони скользнули ей под платье и, касаясь обнаженного тела, стали подниматься вверх, одновременно выше поднимая легкую материю, пока не добрались до нежных упругих холмиков с твердыми сосками. Саша снял с нее платье и стал исступленно ласкать языком эти набухшие от желания почки, а Мадди, скорее интуитивно, чем руководствуясь опытом, сама, как могла, помогала любимому преодолеть его неловкость и робость. Ее рука скользнула вниз к замку на его брюках. Расстегнув «молнию», пальцы скользнули внутрь и нетерпеливо сжали тугую плоть мужчины. Так, полураздетые, они вновь прильнули друг к другу и медленно-медленно опустились на пол.
– Бог мой, Саша! Возьми меня, я так тебя хочу! Я люблю тебя! – почти кричала Мадди. А он продолжал нежно и настойчиво ласкать самые интимные уголки ее тела, чувствуя, как она дрожит от возбуждения, а ее пальцы все нетерпеливее впиваются в его набухшую плоть. Девушка громко застонала:
– Ну же, Саша, сейчас! Сейчас! Я не могу больше!
И тогда он встал над ней. Она с готовностью раздвинула ноги и закрыла глаза, с наслаждением ощущая, как его руки, скользнув ей под поясницу, поднимают ее…
И ничего не произошло. Мадди открыла глаза и увидела, что Саша смотрит на нее с выражением муки на лице.
– Нет, Мадлен! Я не могу. Это неправильно, плохо! Ты так невинна и… Я должен идти домой…
Она в ужасе смотрела, как он встал и стал торопливо одеваться.
– Я очень сожалею, Мадлен. Это моя вина. Я воспользовался твоей слабостью. Напился и потерял над собой контроль. Пожалуйста, прости меня.
– Но я же хотела… Я сама просила…
– Молчи, Мадлен, не говори ничего. Забудем о том, что произошло, ладно? Спокойной ночи.
Она в полном молчании смотрела, как он вышел из комнаты. Затем хлопнула дверь в передней, и его шаги затихли на садовой дорожке.
Словно парализованная, девушка лежала на полу, не в силах пошевелиться. В голове снова и снова звучал вопрос, на который ей никак не удавалось найти ответа:
– Почему? Ну, почему?
Только задрожав от холода, Мадди, наконец, с трудом встала. Собственная нагота теперь вызывала у нее отвращение. Она выключила свет и пошла наверх.
В спальне она легла на кровать и лежала в оцепенении, пока что-то не прорвалось в груди, и тогда из глаз хлынули слезы, их горячие потоки облегчили ей сердце.
