. С первого взгляда меня поразили пустота и тишина, царящие вокруг. Казалось, все жители внезапно покинули Монтюре. Наверное, решил я, мэр, испугавшись невиданного нашествия гостей, решил перенести празднование куда-нибудь за город. По крайней мере, тогда понятно, почему на улицах не видно ни одной живой души. Я сел в машину и поехал дальше.
Никого. Ничего. Ни афиш с улыбающимися свинками, ни намека на праздничное веселье. Одно мокрое пустое поле за другим. Только отъехав довольно далеко от города, я обнаружил первые признаки человеческой жизни — далеко, на хмуром горизонте, двигалась какая-то черная куча.
Куча оказалась трактором. Несомненно, сидящий в его кабине человек должен знать, куда перенесли праздник. Трактор катался по полю взад и вперед, постепенно приближаясь ко мне. Я ждал его на краю целого моря свежевспаханной грязи и энергично размахивал зонтиком, чтобы привлечь внимание тракториста. Тот наконец остановился, не доехав пятидесяти ярдов, и молча уставился на меня. Он явно не имел желания покидать сухую кабину. На цыпочках ступая по грязи, я подобрался к нему поближе.
— Простите, не могли бы вы мне помочь? Я ищу Foire au Boudin.
Он высунулся из окна кабины, чтобы получше рассмотреть мокрое существо, с надеждой взирающее на него:
— Сотment?[37]
— Ну, знаете, колбасную ярмарку? Ту, где выступает Grand Mangeur.
Тракторист сдвинул фуражку на затылок, оставив при этом грязную полосу на лбу. Потом уголки его губ опустились к земле, а плечи задрались к небу — жест, которым французы дают вам понять, что не знают, о чем вы говорите, и не особенно хотят узнать.
— Это ведь Монтюре? — спросил я, чувствуя подступающую панику.
Он кивнул:
— Да, один из них.
— А есть и другие?
— Это Монтюре-сюр-Сон. А есть еще Монтюре-ля-Сек. — Он ткнул пальцем куда-то себе за спину. — Далеко отсюда, ближе к Виттелю. Может, и еще какие есть.
Он кивнул мне. Опять надвинул на лоб свою фуражку, завел трактор и двинулся в сторону горизонта.
Grand Mangeur, где бы он ни находился, наверное, уже размялся свиными сардельками и теперь приступал к главному блюду. Промокший и грязный, я стоял на краю поля и в отчаянии смотрел, как трактор скрывается в угрюмой хмари. Я все перепутал. Праздник пройдет без меня, но я слишком замерз, чтобы беспокоиться об этом. Говорят, упущенное удовольствие только обостряет радость от следующего, но в данный момент я мечтал только о том, чтобы поскорее вернуться в Дижон и надеть сухие носки.
