* * *
У Алексея Ильича Ильина и его жены Екатерины Васильевны росло двое детей — погодки Валентин и Галина. Сын родился в двадцать шестом, а дочка годом позже. Работал Алексей Ильин на Путиловском, жестянщиком. Дело свое любил. И до конца, чем бы это ему ни грозило, умел отстаивать то, что считал правым и нужным. Поэтому и большевиком стал.
Да вот не повезло Алексею Ильину: открылась к сорока годам болезнь — язва желудка. Видать, не прошли даром фронты гражданской. Инвалидность дали. На руках — семья. И подался тогда Алексей Ильин в родную деревню — в Попкову Гору, что близ города Сланцы.
А почему бы и не податься? Дом — отцовская пятистенка. Рядом огород. Опять же воздух, молоко парное. И ребятам раздолье. Да и школа рядом. В общем, подлечиться не грех.
Приехал Алексей Ильин в родное гнездо подлечиться. А в огородишке копаться не смог. Какой там к черту огородишко, если дела в колхозе идут ни шатко ни валко. Не мог Ильин, большевик, рабочий-путиловец, оставаться в стороне. Председатель обрадовался:
— Ты, Алексей, ровно с неба к нам свалился. Давай помогай.
И стал Ильин вроде бы как двадцатипятитысячником — никуда не избран, а без него ни одно дело не обходится: ни в поле, ни в правлении.
И шла бы жизнь в Попковой Горе своим чередом. Возможно, подлечимся бы Ильин и вернулся на завод в Ленинград. Да перечеркнуло календарь черным цветом 22 июня — роковое число.
Не смог уехать коммунист Ильин из Попковой Горы. Не успел. Такая работа навалилась, что и не перескажешь. Тут и поставки фронту, и мобилизация, и урожай поспевает, и дела ликвидировать нужно. Когда собрали обоз и отправили баб да ребятишек на восток, оказалось — поздно: наткнулись на фашистские разъезды. Потом куда ни совались — везде одно получалось. Известно, танки и мотоциклы пошустрее колхозных саврасок. С тем и вернулись беженцы в Попкову Гору. Только она уже другой была…
Нет, конечно, по-прежнему светило солнце. И так же золотилась рожь. И крепкие избы все так же стояли вдоль песчаной дороги. Топились печи по утрам. Горластые петухи возвещали рассвет. Но это был совсем иной мир, словно вдруг его по велению злых сил накрыла черная тень. То, что прежде было белым, стало темным. Что было правдой, стало кривдой. И некоторые растерялись в этом непонятном, несправедливом, страшном мире. Но были люди, много людей, кто с самого начала стоял на верной дороге. И среди этих многих отец и сын Ильины.
* * *
Нет, Алексей Ильич не ушел в лес. Он понимал: плохой из него вояка, ведь язву желудка дома не оставишь. И Ильин остался, зная, что этим самым, возможно, подписывает себе смертный приговор. И еще не ушел потому, что те, кто держался теперь в лесу, нуждались в различных сведениях, патронах, взрывчатке, хлебе.
