Их осталось теперь двое Зайцевых. Она и Володя. В боях сложили свои головы сыновья Николай и Леонид. Казнили злодеи оккупанты Семена Матвеевича… Держит Евдокия Васильевна коробочку с медалью в руках, смотрит на слова «За отвагу», тисненные в серебре, а в ушах последние слова мужа — верного друга слышатся: «Сволочи фашистские! Все равно вам не топтать землю русскую! Все равно найдете у нас могилу!» Ее Сеня крикнул слова эти с петлей на шее, крикнул громко и твердо, зная, что их все село услышит, вся Гдовщина. Значит, медаль эта и ему награда…
Идет на свое место Евдокия Зайцева. Две слезинки-градинки медленно катятся по ее лицу. Продолжительно, но сдержанно, точно угадав то, что пронеслось в памяти награжденной, аплодирует зал.
* * *
Мы идем по старинному парку Щепца. Вековые липы, могучие клены. Внизу в овраге журчит ручей, неся свои малые воды в полноводную Плюссу. С холма просматривается ее синяя лента.
Издавна места эти называются Заплюсьем. С конца лета 1941 года и по глубокую осень здесь была партизанская зона. Оккупанты появлялись тут только под охраной подразделений автоматчиков или танкеток. «Чертовым углом» окрестили Щепец в гдовской комендатуре.
На непокорное село и обрушились в первую очередь каратели, когда в распоряжение гдовского коменданта полковника Лизера был направлен полк регулярных войск. Дозорные щепецкой группы партизан вовремя доложили командиру о переправе гитлеровцев через Плюссу на пароме, и тот принял решение соединиться с основными силами отряда. Последними из группы покидали село Семен Матвеевич Зайцев и Василий Всеволодов. Партизан была горсть, карателей — до полутысячи. Они установили пулеметы, рассыпались в цепи. Одна из них и преградила дорогу Зайцеву и Всеволодову.
— Беги, Василий, в отряд, — сказал другу Семен Матвеевич.
— Матвеевич, погибать, так вместе.
— Беги, тебе говорят! Предупреди товарищей, — приказал Зайцев.
А сам, сняв с плеча винтовку, начал бой. Один против сотни гитлеровцев, вооруженных автоматами и пулеметами. Взрыв гранаты у подножия камня, за которым укрылся Зайцев, оглушил смельчака. А дальше, как свидетельствует документ, хранящийся в партийном архиве, фашисты Зайцева
«раздели, с пинками и криками повели по снегу босым. Тут же, в деревне, на глазах у односельчан, вблизи церкви, на суку под деревом повесили, а дом его с имуществом сожгли».
— Почти все село было свидетелем мученической смерти Семена Матвеевича, — рассказывает нам в парке Иван Петрович Пиир, активно помогавший в годы оккупации подпольному Гдовскому райкому партии. — Согнали всех нас к церкви. Поставили к ограде, заставили поднять руки вверх. Когда крикнул Зайцев о том, что все равно погибнет вражья сила на земле русской, гитлеровец — старший из палачей — ударил его в лицо прикладом.
