— Это все из-за сокращения часов, — сказал папа. — Некоторым это поперек горла.
— Профсоюз только и заседает.
Папа сказал:
— Толку с того профсоюза.
А потом Майк сказал:
— Может, толку с него и никакого, но если они объявят забастовку, ничего хорошего не будет. — Он вздохнул. — Ну не это, так что-нибудь другое. С этим разберутся, еще что-нибудь вылезет. Прямо как кротовые норы.
Папа сказал:
— Я свой контракт даже не читал толком.
Я слышала, что он улыбается.
А потом они смолкли, я подошла к двери и открыла ее, и Майк сказал:
— Добренького вам утречка! — Он всегда это говорит по вечерам.
А я сказала:
— Как там курочка, снесла яичко? — Потому что именно это я всегда говорю в ответ.
Майк сказал:
— И как там твои делишки, Фред?
Я минутку подумала и ответила:
— Творю тут всякое.
Майк сказал:
— Вот и дело. Почему петух переходил дорогу четыреста семьдесят восемь раз?
— Не знаю.
— А зацепился подтяжками за фонарный столб.
— Класс, — сказала я. Села за стол и стала чистить мандарин.
Они продолжали говорить, но не про завод. Через минуту я спросила:
— Что такое поганец?
Майк посмотрел на папу, а потом сказал:
— Поганец — это человек, с которым лучше не иметь дела.
Я положила в рот дольку мандарина.
— А что такое профсоюз?
Папа сказал:
— Джудит, а тебе не стыдно подслушивать чужие разговоры?
Майк рассмеялся:
— Профсоюз — это группа людей, которые тусуются все вместе.
— А-а, — сказала я. Подумала про Джемму и Рианну и Кери, потом про Нила и Гарета и Ли. Знаю я, что такое банды. — А почему от него никакого толку?
Папа покачал головой и встал. Майк сказал:
— Наверное, потому, что эти люди не очень хорошо делают свое дело.
— А что они должны делать?
Майк сказал:
— Ну и допросец! Ну, они пытаются организовать дело так, чтобы рабочие получали по справедливости; по крайней мере, в теории.
А потом, когда мы с папой ели ужин, я спросила:
— А почему от профсоюза никакого толку?
Папа сказал:
— С настырностью у тебя все в порядке, да?
Я уже собиралась было повторить вопрос, но тут он сказал:
— Чтобы чего-то добиться, профсоюз должен быть лучше организован.
— А-а.
Папа ел быстро. Я смотрела, как в горло ему спускается непрожеванный кусок картошки. Он сказал:
— Не тебе об этом переживать.
Я прижала картофелину вилкой — посмотреть, как глубоко продавлю, пока не развалится.
— А почему они хотят устроить забастовку?
— Они считают, что сокращать рабочие часы незаконно.
— А это незаконно?
Мускулы у папы на челюсти и на виске двигались вверх-вниз.
