— Оскар, возвращайся домой!
Закончив, я стала думать, как будет выглядеть это чудо, если оно все-таки случится. Может, у Оскара будут подпалены усы, если он прилетит оттуда, где он сейчас, со скоростью света, или шерсть будет стоять дыбом после того, как в него ударит молния и он оживет? Как бы то ни было, я пошла к миссис Пью и постучала в дверь. Увидела ее трясущуюся голову, вдохнула запах комиссионки, меня слегка замутило, но я не сбежала, и когда она открыла дверь, я сказала:
— Не беспокойтесь за Оскара, миссис Пью. Я уверена, что он скоро вернется.
Она включила слуховой аппарат, и я повторила все еще раз, и тогда она сказала:
— Я очень надеюсь. Как я на это надеюсь!
Я сказала:
— Вы, главное, верьте, миссис Пью.
А она сказала:
— Как-как?
А я сказала:
— ГЛАВНОЕ — ВЕРИТЬ!
Ладонь ее взлетела к горлу и затрепетала, и она сказала:
— A-а. Ну конечно.
Она смотрела, как я иду по дорожке. Когда я дошла до калитки, она внезапно спросила:
— Ты ведь Джудит, да?
— Да.
Она сказала:
— Спасибо, Джудит. Ты молодец, что зашла.
Я ответила:
— Не за что, миссис Пью.
Вернувшись домой, я написала про чудо в своем дневнике, потом перевернула три страницы и приписала: «Что, Оскар вернулся?», а потом написала то же самое и на следующей.
Я весь день ждала Оскара, и весь следующий день тоже, но вместо этого просто продолжал идти снег. Я же тем временем решила, что, пусть я и не хочу в школу из-за Нила Льюиса, со снегом пора кончать. Папа все говорил о том, как плохо пропускать работу, и сколько на дорогах аварий, и как старики вроде Джо болеют. Папа сказал, что Джо увезли в больницу, а за Ватсоном приглядывает сосед. В общем, в четверг днем я сняла марлю, собрала вату, сдула муку и отломала сосульки с карнизов. Я свернула хлопковую ткань, разобрала шторм на море, спрятала снеговиков, стерла пену для бритья, снова завесила небо синим и включила солнце.
В субботу вечером ветер стих. На следующее утро показалось голубое небо. Днем солнце уже пригревало не на шутку. Сосульки за окном роняли капли, будто кто-то играл на сосудах с водой. Снег на улице посерел и распался на льдинки. Папа сказал: «Я знал, это долго не протянется!» Я ничего не сказала, пошла встала на тротуаре и стала слушать, как шумит вода в водостоке у мостовой, и сказала:
— Спасибо, Господи. Ты опять меня услышал.
А Оскара все не было. Я ждала весь день, я ждала весь вечер. Я спросила: «Я все сделала правильно, Господи?» Но Бог, видимо, все еще был занят четырьмя всадниками или еще чем-то, потому что Он мне не ответил.
