И лихо заглотнул еще порцию рома.
– Красотка, правда?
– Ни разу не видел, чтобы ты увлекся какой-нибудь страхолюдиной.
С талантом художника Голландец украсил края тарелки и куски торта орнаментом из ванильного крема и утыкал малиной.
– И с ребенком, не так ли?
– Угу.
Натаниэль изучил лакомство и решил, что, скорее всего, сможет проглотить только маленький кусочек.
– Кевин. Темноволосый, высокий для своего возраста.
Улыбка изогнула губы Найта. Разрази его гром, если мальчишка не пришелся ему по душе.
– Большие любопытные глаза.
– Видел его.
Голландец всегда любил детей, но скрывал это за показным ворчанием.
– Симпатичный парнишка. Приходил с теми двумя шумными сорванцами поглазеть на готовку.
И Натаниэль знал, что Нилс с большим удовольствием пообщался с этой троицей, хотя наверняка и нацепил угрюмую маску.
– По молодости вляпалась в беду.
Фери, нахмурившись, взглянул на приятеля. По мнению Найта, эта фраза несправедливо перекладывала всю ответственность за беременность исключительно на женщину.
– Требуется двое, Нилс. И ублюдок обманул ее.
– Знаю, знаю. Слышал об этом. Мимо меня ничего не проскочит.
Совсем нетрудно ненавязчиво вытянуть информацию из Коко… если нажать на нужные кнопки. Хотя ван Хорн никогда не признался бы в этом, но каждый день с нетерпением ждал возможности поболтать с миссис Макпайк.
Нилс вызвал официанта, с удовольствием давя на звонок большим пальцем до тех пор, пока дверь кухни не распахнулась.
– Собери поднос для номера три, – распорядился Голландец. – Два куска торта, бутылка фирменного шампанского, два фужера, и не забудь эти чертовы салфетки.
Отдав приказ, глотнул рома:
– По всей видимости, и ты нацелился на кусочек.
– Не отказался бы.
– Никогда не видел, чтобы ты отказывался от еды… или от женщины.
Голландец отрезал кусок – гораздо больший, чем молодожёнам – и шваркнул тарелку перед Натаниэлем.
– А малина?
– Ешь, что дают. И как это ты еще не приударил за той тощей девчонкой?
– Работаю над этим, – сообщил Натаниэль с набитым ртом. – Они сейчас в столовой, все вместе. Семейная встреча.
Найт поднялся и налил себе кофе, выплеснув в чашку оставшийся ром.
– Нашли какую-то старую книгу. И она не тощая.
В чем убедился лично, когда обнимал Меган.
– Просто хрупкая.
– Согласен.
Голландец подумал о Коко, о плавных крепких очертаниях, таких же прекрасных, как у добротного корабля. И снова фыркнул:
– Ага, все они неженки… пока не проденут кольцо тебе в нос.
* * *
Никто не назвал бы женщин в столовой неженками… только не в разгар типичного для Калхоунов спора.
