— Такого ветра, может быть, никогда не будет, надо спешить. — Анатолий не подозревает, что его пророческое ворчание сбудется.
А пока прощаемся с бывшим поселком. Отлив и ветер с юга подхватывают наш корабль и несут на северо-запад вдоль островов залива Счастья и Петровской косы. Карта пестрит уже названиями, которые оставил потомкам неугомонный Невельской. История освоения западной части Охотского моря связана с именами людей, которые оказывали поддержку замечательному исследователю. Долго еще по левому борту в густой зелени хвои не исчезает башня Меншикова маяка в честь адмирала, князя, начальника Главного морского штаба Александра Сергеевича Меншикова, внука генералиссимуса и сподвижника Петра I... В честь самого Петра названа коса, мимо которой мы теперь несемся.
Как-то сами собой продолжаются юбилеи. Ровно 140 лет назад сюда, в невзрачный пролив между песчаными косами, прибыл Г.И. Невельской на транспорте «Охотск». Впору салютовать в честь основанного здесь первого поселения россиян — на берегу залива, названного Счастьем. Название не случайно: здесь впервые поселилась русская семья. Соратник Невельского —штурман Дмитрий Иванович Орлов, его жена Харитина Михайловна и дочь Саша. Через год на песках поселка Петровского появился еще один домик. Сам Невельской поселился в нем вместе с юной дочерью иркутского губернатора — своей женой Екатериной Ивановной. Кажется, ничего с тех пор не изменилось, разве что поселок давно заброшен, а на рейде перед ним не стоят гамбургские и американские китобойцы. Море это за последние полтораста лет стало заметно пустыннее...
Пожалуй, прав наш капитан — такого явного благополучия нам не видать. Попутные ветер и течение, а волны никакой — прикрывает с берега. Теперь полным ходом наш «Охотск» несется по Охотскому же морю. Я приглядываюсь к берегу в поисках места для первой морской стоянки. Увы, эйфории беззаботного полета над не слишком высокими волнами пришел конец.
К вечеру, когда стих ветер, а течение сменилось на противоположное, мы пристали к берегу. Высокая, шумящая прибоем галечная коса в отлив выглядит почти неприступной. Но и стоять в полосе прибоя невозможно: нещадно бьет о камни баллоны. И выгрести против течения невозможно. Около получаса уговариваю капитана «бурлачить», памятуя мой предыдущий опыт. Не о таком движении мечтал Анатолий Акинынин. Ему чудились свежие попутные ветры... Впряглись в лямки, бечеву завели на нос и корму, создали угол атаки, и наш пеший бег по пляжу легко передается кораблю, скользящему параллельно берегу метрах в пятнадцати.
