Через день погода преподносит нам приятный сюрприз: впервые за последние 10 дней мы видим голубое небо и чистую линию горизонта на все 360 градусов. К северу открывается подъем, по которому мы взбираемся целых два дня, и темный треугольник горы Ванг. Появляется «Твин Оттер», он опять-таки базировался на станции Розера, но только теперь это уже в 2,5 часа лету от нас. Генри лихо выпрыгивает из кабины прямо в рыхлый снег, проваливаясь по колено; из другой дверцы, совершив такой же прыжок, но проваливаясь при этом несколько глубже, появляется незнакомый парень невысокого роста, плотный, с румяным безбородым лицом и в очках. «Знакомьтесь, Брайтон, — представляет его Генри, — с сегодняшнего дня он будет работать по обеспечению экспедиции, а я, — Генри мечтательно махнул рукой куда-то на север, — я домой, в отпуск!» На какое-то мгновение мне кажется, что Брайтон уже сейчас завидует Генри...
Когда вот так с размаху окунаешься в привычное тебе и даже любимое дело, но сопряженное с каким-то душевным дискомфортом, всегда в какое-то первое мгновение бывают сомнения, а иногда и мимолетные сожаления о том, что ты вновь променял свой дом на полную трудностей, неожиданностей, а подчас и лишений жизнь. Но это только мгновение, и не больше. Очень скоро эта новая жизнь забирает всего тебя, становится твоей привычной и реальной жизнью, отодвигая на задний план, куда-то далеко в запретную область все то, что было до этого главным. Этот процесс неизбежно обратим, и в прелести обратимости его, наверное, и сокрыта та непонятная многим сила, которая заставляет человека вновь и вновь покидать свою тихую гавань и обрекать себя на новые испытания...
Через несколько минут мы грузим собак.
Погода портится. Генри спешит, а у меня долго перед глазами стоит прощальный взгляд Баффи через дверной иллюминатор — это взгляд усталого существа, не верящего в то, что жизнь его изменится в лучшую сторону, во всяком случае, в ближайшем будущем. Баффи оказался провидцем — самолет с собаками пошел из-за непогоды на вынужденную посадку и провел две ночи на леднике, прежде чем достиг Розеры, а затем и Пунта Аренас. А мы тем временем стоим, ждем погоды и ветра...
От поисков склада у горы Ванг отказываемся и надеемся достичь склада у горы Рекс.
Я, как идущий впереди, каждое утро узнаю курс у нашего штурмана и стараюсь придерживаться его в течение всего дня. Моя должность в штатном расписании экспедиции числится как «пойнтмен», что в буквальном переводе означает «указующий человек». Эта работа требует постоянного внимания, практически непрерывного слежения за беспокойной стрелкой болтающегося на груди компаса. Особенно при движении в районах, где нет видимых ориентиров и где только стрелка компаса да иногда, очень редко, собственная тень помогают находить верное или близкое к нему направление. Основная трудность для идущего впереди — это большая психологическая нагрузка (не говоря уже о дополнительной физической) от сознания своей ответственности за тех, кого ты ведешь за собой, кто, всецело доверяя тебе, повторяет все, порой немыслимые, изгибы твоего следа. При движении же в зонах трещин и плохой видимости от «пойнтмена» зависит сама жизнь и безопасность всей экспедиции. Поэтому в течение всех девяти-десяти часов хода нельзя расслабляться, надо одновременно держать направление и сохранять необходимый темп движения.
