Мясные блюда, хотя и сделались в последние десятилетия более доступными широкому населению, все же относительно недешевы и сейчас. Раньше же бедняк, как в известном рассказе про Ходжу Насреддина, мог лишь подержать лепешку над паром мясного блюда богача. Может быть, поэтому сирийскую кухню отличает прежде всего разнообразие овощных кушаний, сложных как по приготовлению, так и по вкусовой гамме.
Типичный пример такого блюда — хоммос, распространенный в Сирии не менее, а может, и более, чем таббуле. Это гороховая паста, заправленная чесноком, лимонным соком и растительным маслом,— но сколько же существует его вариантов! Хоммос тахинный и свекольный, горчичный и баклажанный, творожный и перечный... На ужине в Доме инженеров в Хомсе я насчитал восемнадцать видов хоммоса, что, по заверению хозяев, не составило и трети всех его разновидностей.
Хоммос подают на овальных тарелочках и едят лепешкой-хубызом, пользуясь согнутыми ее кусочками как ложкой. Это, кстати заметить, единственное, что в Сирии едят без столовых приборов: вопреки распространенному мнению о якобы свойственной арабам манере все есть руками. За шесть лет на Ближнем Востоке я ни разу не видел, чтобы арабы, будь то горожане, крестьяне или бедуины, ели руками то, что я, коренной москвич, предпочел бы есть ножом и вилкой.
Как и жители других жарких стран, сирийцы обильно едят лишь раз в сутки: когда спадает зной и наступает относительная прохлада. Зато в течение дня выпивают бессчетное количество чашек чая или кофе.
Чай сирийцы заваривают по-особому, заварку заливая холодной водой и доводя ее до кипения на медленном огне. А подают в маленьких грушевидных стаканчиках иногда уже сладким и даже приторным, иногда же предлагая сахар отдельно, к каждому стаканчику в отдельной сахарничке, как две капли воды похожей на нашу подставку для яиц.
Кофе заслуживает особого разговора.
Сирийцы обожают кофе, пьют его в любое время суток, это их «протокольный» напиток: с кофе начинается любая беседа, им же она и заканчивается.
Существует множество способов приготовления кофе, и, по крайней мере, десяток претендует на титул «кофе по-арабски». Не берусь оспаривать всех этих притязаний, отмечу только, что большинство путешественников, пивших кофе в Сирии в XVIII и XIX веках, описывают следующий рецепт. Свежие кофейные бобы тщательно очищают от кожуры (из нее тоже варят напиток, называемый «кышр») и на железном листе прожаривают до коричневого — именно коричневого, а не черного! — цвета. Поджаренные зерна толкут в ступе, и порошок, две столовые ложки на средний медный кофейник, засыпают в кипящую воду. Помешивая, держат на медленном огне, пока кофе не начнет убегать. Снимают, дают немного остыть, снова нагревают до начала кипения, опять снимают с огня — и так четыре-пять раз. В крохотные фарфоровые чашечки без ручек, но в бронзовых или серебряных подстаканниках сначала кладут сахар, если кофе желают пить сладким. Затем ложечкой по всем чашечкам поровну распределяют белую пузырчатую пенку — «каймак», и лишь потом разливают жидкость. Такой кофе получается ароматным, крепким и густым; рассказывают, некоторые даже, выпив кофе, ложечкой доедают гущу — чего мне, признаться, лично видеть не приходилось. Однако засвидетельствую, что приведенный рецепт вполне употребим в Сирии и в конце XX века. Распространен в Сирии еще и так называемый «бедуинский» горький кофе — «ахве мурра», он представляет собой выварку невероятного количества кофе в ничтожно малом количестве воды, плюс ко всему приправленную кардамоном. Горький кофе подается обычно один раз за встречу, всем присутствующим из одной-двух чашек по очереди. Хотя в пиалу наливается буквально несколько капель «ахве мурра», после двух-трех порций даже самое здоровое сердце начинает колотиться так, будто собирается выскочить из грудной клетки. Поэтому угощающего лучше вовремя остановить, слегка покачав пустой чашечкой, в противном случае вам будут подливать еще и еще...
