По королевскому приказу некоторые книги и бумаги были переданы Национальному архиву. Но о библиотеке никто не заботился. Множество бесценных бумаг из нее очутилось на набережной Вольтера и на других рынках старых книг в Париже, некоторые книги и бумаги Колумба оказались в Лондоне, Амстердаме...
К концу XIX века, как подсчитал этот историк, известно было девяносто семь отрывков рукописей Колумба: мемуары, повествования, письма. Потому даже печатные копии писем, в которых говорится об открытии Нового Света, стали предметом поисков собирателей древностей в Нью-Йорке, Лондоне, Париже. Предметом поисков, спекуляций, подделок!
Вот так и получилось, что истории с дневниками Колумба продолжаются и в наши дни.
Потрепанные бурями, но в ореоле славы возвращались корабли Колумба «Пинта» и «Нинья» домой, к берегам Старого Света. Не было среди них лишь «Санта-Марии» — флагманский корабль обрел свою последнюю гавань среди коралловых рифов мыса Аитьен. Утром 12 февраля 1493 года сквозь разрывы грозовых облаков еще можно было видеть стремительный бег солнца, еще надеялись Колумб и его экипаж, что за пенными гребнями покажется долгожданная земля, как вдруг стало темнее ночи и грохот неба затмил грохот моря. Корабли настиг жестокий шторм...
Американский писатель Вашингтон Ирвинг, которому было дано позволение посещать Мадридскую королевскую библиотеку и архив Иезуитской коллегии св. Исидора, «прочел все произведения, рукописные и печатные, какие только мог сыскать, и старался везде отыскать истину». Он издал в начале XIX века книгу о Христофоре Колумбе, которая и до сих пор пользуется заслуженной славой.
Вот как описывает автор события, происходившие в те дни на корабле Колумба.
«14-го, на заре, ветер на минуту стих, и они развернули несколько парусов; но он опять поднялся с юга и с удвоенной силой дул с жестокостью целый день, а ночью увеличился еще более; каравеллы носились без защиты посреди раздраженного моря, которого пенящиеся волны ежеминутно грозили поглотить их или разбить в мелкие куски...
Во время этой продолжительной и жестокой борьбы стихий Колумб находился в мучительной тоске. Он боялся, чтобы «Пинту» не затопило бурей; в таком случае вся история его открытия, вся тайна нового мира зависела от участи его бренного судна: одна волна — и погребена эта тайна в вечное забвение... Среди этих мрачных опасений в уме Колумба вдруг родилось средство, которое представляло возможность даже в случае погибели обоих кораблей спасти славу его предприятия. Он написал на пергамене краткую историю своего путешествия и открытий и образа взятия во владения новых стран на имя их католических величеств, запечатал ее, сделал адрес на имя короля и королевы и надписал на конверте, что тот, кто вручит им этот пакет нераспечатанным, получит тысячу червонцев награждения; потом завернул пакет в клеенку, вложил его в круг воску и, закупорив все это в бочку, бросил ее в море под предлогом, будто выполняет какой-то набожный обет. Но, опасаясь, что эта рукопись не достигнет земли, он заключил таким же порядком копию с нее в другую бочку, которую поставил на корме судна, в тех мыслях, что если каравелла будет поглощена волнами, то бочка останется на поверхности моря и может быть выброшена куда-нибудь на берег».
