Но что это? На месте прежних развалин стоит вполне добротный дом со всякими пристройками. Да это же кордон! О нем мне говорили на биостанции. И я стал искать глядень и крест. Или ракурс был другой, а скорее буруны над близкими отмелями беспокоили меня, и я было уже совсем решил уйти под берег, к югу, чтобы отстояться до утра, как вдруг за гребнями пляшущих волн у какого-то подобия слипа-подъемника для лодок с поперечинами-бревнами вижу человека. Он просто наблюдал, как «Пелла» гарцует среди волн.
«Ясно,— догадываюсь я,— человек и не помышляет, что я прорвусь к бухте». Я же думаю о том, как преодолеть разгон валов раньше, чем они выбросят лодку на камни. Уловив момент, на гребне очередной волны, перемахнувшей намойну, влетаю к началу слипа. Тут уже вдвоем, поспешая, спасаясь от очередной волны, слегка окатившей нас, подталкиваем лодку к середине слипа.
— Примете на ночлег?
Человек ответил щедрой улыбкой.
Потом мы познакомились, и добрый встречный оказался лесником Юрием Клоковским. А утром, стоя на свежем ветру, я уже любовался крутыми каскадами гляденя и старинным, добротным, к тому же «веселым» крестом. Но было отчего-то грустно. Куда же подевалось «несметное множество крестов» по берегам и коргам? Это все из той же книги Максимова «Год на Севере», кстати, недавно переизданной в Архангельске и уже ставшей редкостью. Хочется сказать здесь доброе слово о поморских крестах: большинство из них были знаками-обозначителями. Крест служил маяком. Его довольно тщательно ориентировали: читающий надпись на кресте стоял лицом к востоку, и, значит, плоскость креста располагалась вдоль меридиана, а поднятый конец нижней косой перекладины всегда показывал на север. Еще кресты были подобны верстовым или заявочным столбам. По ним узнавали расстояние до жилья и кто рубил крест. Кстати, часто они ставились просто так, чтобы удаль да мастерство показать, посостязаться в грамоте да сноровке, отблагодарить провидение за удачный промысел. Времени для этого хватало. В ожидании попутного ветра поморы, не в пример ныне ждущим у моря погоды, картами да пустозвонством не занимались. Пилили, строгали, разными поделками украшали даже случайную стоянку на дальнем острове. Вот почему на безлюдной косе или низменной луде подчас встречались подлинные шедевры поморского рукоделия. «Сплошь почти и без исключения грамотный и толковый край» — так писал С. В. Максимов в 1859 году.
Известный сказитель Борис Шергин — автор поморских былей — точно подметил неутомимость и тягу к делу своих земляков: «Дай телу принужденье, глазам управленье, мыслям средоточие, тогда ум взвеселится, будешь делать пылко и охотно, чтобы родилась неустанная охота к делу, надо неустанно принуждать себя на труд». Прекрасные слова!
