Глава 9
Блицкриг и рядовой Райли
Еще с ночи дым нефтяных костров, зажженных по окраинам города, охватил его со всех сторон, сделал серым, осунувшимся и бесцветным. Небо потемнело, и не стало видно разницы между утром и вечером, между войной и миром, между жизнью и смертью.
Воскресенье. День…
Взрыв оглушительной силы метрах в семистах. Окна над головой гудят, словно надуваясь пузырями, и сыпятся вниз стеклянным душем. Журналист, который только что пил чай с патрулем из добровольцев и активистов партии Баас, сидя на удобной лавочке у чайханы, лежит на земле лицом вниз, закрыв голову руками. Через секунду-другую он приподнимается, стряхивает, как мокрая собака, стеклянные крошки с седой головы и оглядывается. Его собеседники продолжают сидеть как ни в чем не бывало и весело поглядывают на перепуганного до смерти русского. Подняв с земли упавшие автоматы, они аккуратно кладут их за спину, на случай второго взрыва, и заказывают чайханщику еще чаю.
«Видишь, какие мы. Нас бомбят, а мы чай пьем, — говорит 33-летний бизнесмен, а теперь солдат партии Ахмед Азиз Ахмед, протягивая журналисту новую чашку чая в заметно дрожащую руку.
— Нас пугают, а нам не страшно».
Ахмед и его друзья, одетые в зеленые и песочного цвета робы без знаков отличия, с наслаждением пьют сладкий-пресладкий чифирь из маленьких специальных чайных рюмочек и обсуждают войну. Собственно, другой темы для разговора здесь нет. Война — это все, что у них осталось, это образ жизни. Это данность. И даже бомбежка, к звуку которой, кажется, привыкнуть невозможно, — это данность. Это как дождь. С этим можно жить, считают они. К бомбежкам за 12 лет здесь привыкли, будто они живут на планете, на которую из-за слабой атмосферы все время падают метеориты. Ну что делать, если с этой планеты никуда не деться.
К чему не могут и, наверное, не смогут здесь привыкнуть, так это к присутствию американских солдат на родной земле. Вот это — новый фактор, и он раздражает. Ахмед и его друзья за второй рюмкой чая сходятся в том, что американцев им уже не дождаться, что обещания американцев дойти до Багдада за 72 часа оказались частью психологической войны.
«Я завидую ребятам, которые сейчас воюют на юге», — вздыхает Ахмед. Его прерывает звук самолета где-то высоко в небе. Ахмед вскакивает, передергивает затвор и дает бессмысленную очередь в белый свет, как в копеечку. Самолет сбрасывает бомбу недалеко от того места, где минут пять назад приземлился «Томагавк», — и картина повторяется. Журналист опять на земле. Добровольцы скучают на лавочке. Только стекла больше не сыпятся из пустых рам.
