Я потерял переводчика. Мы остановились на перекрестке недалеко от штаб-квартиры партии Баас, чтобы поговорить с полицейским. Не успел я спросить его имя, как к нам подъехал новенький «Паджеро», откуда выскочили три бугая в штатском. Что-то начали дико орать моему переводчику и водителю. Оба побелели. У нас отбирают документы, у меня также камеру, блокнот и диктофон. Под конвоем их машины, мы едем в пресс-центр.
В пресс-центре нас заводят в маленькую комнату, где трое мужчин в штатском, которых я до этого не видел, долго разговаривают с Мундером, моим переводчиком. Вдруг один из них говорит мне по-английски, что я враг иракского народа и что я пишу ложь про иракский народ. Выясняется, что Мундер выкрал у меня черновую копию предыдущей моей статьи в «Новую газету», которую я распечатал для Юры (я думал, что я ее где-то потерял). Так вот Мундер утверждает, будто в статье говорится, что иракские власти решили сделать из журналистов живые щиты.
Когда Мундера спрашивают, почему он раньше не донес на меня, он от ужаса начинает вообще нести чушь и говорит, что он первый день работает со мной и хотел донести вечером. Меня спасает появление Ахмеда, старшего переводчика с русского языка в протокольном отделе. Ни для кого не секрет, что Ахмед — сотрудник охранки. Ахмед долго читает листок с моей статьей. Там вообще много, чего написано, что им явно не понравится.
Я думаю: все, мне конец. Ахмед молча читает. Я громко говорю ему: «Там же написано, что НЕКОТОРЫЕ журналисты ПОДУМАЛИ, что из них хотят сделать живые щиты, так ведь?»
Я так и не узнал, дошел ли Ахмед до этого места или нет, но он встает и говорит, что именно так и написано и что Мундер временный их сотрудник и язык знает не очень хорошо, хотя и работает со мной с самого начала. Мундер в полуобмороке. Он только что сказал этим гэбэшникам, что знает меня всего один день.
Старший из собравшихся в комнате подходит к Мундеру и наотмашь бьет его по лицу, что-то быстро и резко говорит ему. Мундер выбегает из комнаты.
Затем они с ожесточенной остервенелостью засвечивают все мои фотопленки, рвут все магнитофонные пленки с записями пресс-конференций их же министров, отдают мне документы, фотоаппарат, диктофон и (какое счастье) блокнот, и мы с Ахмедом и водителем выходим из комнаты и из пресс-центра.
Ахмед говорит, что Мундеру повезло, что его просто уволили за вранье и за то, что вовремя не донес о своих подозрениях, а мне повезло, потому, что Ахмед читал мою статью, а не кто-нибудь другой.
