Устроившись на палубе в шезлонге, привожу в порядок записи о галапагосском уродце баклане. Он лишен природных жиров, которые уберегают перья от намокания в воде. Вот почему нелетающие бакланы после рыбалки подолгу стоят на камнях, подставив крылья солнцу,— сушатся.
Этой уродливой птице природа подарила секрет опреснения морской воды, над которым веками билось человечество,— снабдило галапагосского баклана особой железой. Когда птица лишена пресной — дождевой, например, воды,— она пьет воду морскую; пройдя таинственную железу, солевой раствор попадает в носоглотку баклана, и птица через носовые отверстия освобождается от рассола.
— А бакланы настоящие водятся на островах? — обращаюсь я к Карлосу, скучающему у штурвала.
— А как же. Конечно.— Он словно ждал, когда я начну разговор. Закрепив рулевое колесо, он садится рядом.— Их называют бурыми из-за темной окраски перьев. Они такие же хорошие рыболовы, как и их облезлые родственники с Фернандины.
— Если все птицы Галапагосов будут ловкими пловцами и рыболовами, рыбы не хватит,— усомнился я.
«Завести» Карлоса нетрудно — он сразу включается в разговор, объясняет, охотно рассказывает об островах, о повадках их обитателей.
— Всем рыба не нужна,— качает он головой.— Например, галапагосская чайка питается только отбросами. За раздвоенный, как у ласточки, хвост ее и называют: чайка с хвостом ласточки. Голубям рыба тоже не требуется. А какие тут красивые голуби! Пестрые крылья, розовая грудка... Красивее их наверняка нет на всем побережье.
— Карлос, у нас есть поговорка: «На то и щука в море, чтобы карась не дремал»,— говорю я.— Наверное, так же здесь: если есть голубь, то должен быть и ястреб, чтобы голубь не дремал. Так?
— Точно. Есть и хищные птицы,—
отвечает Карлос.— Но только одного вида. Они, как и голуби, называются ястребами галапагосскими. Я не знаю, чем они питаются, может статься, и голубями. Но точно могу сказать, что галапагосский ястреб — друг человека: людей он не боится, его можно поймать руками.
Фернандина с ее бесчисленными колониями нелетающих бакланов — лишь один из примеров «специализации» островов на тех или иных представителях местной фауны. В отношении птиц это проявляется весьма наглядно.
На каждом острове господствует определенный вид. Флореана — царство розовых фламинго. Это не эндемичный для Галапагосов вид, но слетаются они именно туда, там гнездятся, там своими любовными танцами тешат туристов. Остров Эспаньола облюбовали галапагосские альбатросы. Это крупная морская птица с телом, покрытым темными перьями, с мощной белой шеей, с белой головой и желтым клювом; весит она около четырех килограммов, а размах мощных крыльев достигает двух с половиной и даже трех метров. Пять месяцев галапагосские альбатросы проводят в полете и плаваниях, а в апреле возвращаются на остров Эспаньола — единственное место, где они гнездятся.
