Кремль строился долго и с перерывами, городское каменное строительство тогда не удалось вообще. «Нам дано трудиться, но не дано завершать труды наши...» Это слова Ремезова.
Но прошли десятилетия — и кремль поднялся. Так в конце XVII века Семен Ремезов и мастера русские с европейского Севера, с Предуралья положили начало каменному строительству в Сибири.
— Сохранился ли портрет Ремезова? — спросила я.
— Нет. Остались книги, чертежи, атласы. И — кремль!
Уже позже, в библиотеке музея, я рассматривала громадное, почти в письменный стол, издание с длинным названием: «Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 году». В ней — карты Пелыма, Березова, Сургута. Вот и Тобольск — «Градъ Тоболескъ»... И другая книга — «Краткая сибирская летопись (Кунгурская)». Книга-альбом, вся заполненная рисунками с короткими, по верху сделанными славянской вязью надписями: «Ермак побеже вверх по Волге и по Каме...» Извилистые линии рек. Струги под парусами, ощетинившиеся копьями. Человек на берегу рубит бревно, рядом дом, церковь — ставят город. Собирают ясак. Шатры, бревенчатые города, конница, дружины с пиками... Рисунки очень четкие, словно сделанные пером, которое выводило не один чертеж. Автор «Истории Сибирской», «Описания о сибирских народах и граней их земель», «Хорографической (Chores — место, grapho — пишу (греч.).) чертежной книги» Семен Ремезов донес до нас портрет своего времени — графическое изображение подвига русских людей, благодаря которому Русь становилась Россией...
Все так же плыли высокие, но уже посветлевшие облака над кремлем. Заблестели золотые навершия пятиглавой Софии. Мельников долго смотрел на ее купола и вдруг начал говорить взволнованно, но тихо:
— Это было 10 ноября 1793 года. В Софийском соборе. Народу собралось видимо-невидимо: шла торжественная служба. На кафедру поднялся молодой, еще малоизвестный в городе проповедник, учитель красноречия и философии Тобольской духовной семинарии Петр Андреевич Словцов. Все ждали восхваления царствующей династии, но в толпу упали слова: «И пусть никого не обольщают мир и тишина, царящие в такой монархии!..»
Молодого проповедника арестовали. Посадили в возок — и в Петербург. Потом заточили в Валаамский монастырь. Его освободила смерть Екатерины II, но вскоре снова ссылка — в Сибирь. В Тобольске, в нищете, кончил он дни, оставив для потомства «Письма из Сибири в 1826 году», «Прогулки вокруг Тобольска в 1830 году» и двухтомное «Историческое обозрение Сибири»... Из многих давних событий и судеб Мельников выбрал судьбу борца, и отсвет проповеди Словцова лег на весь XVIII век, звездный век Тобольска, век богатый, торговый и ремесленный, когда открывались мануфактуры и строились белокаменные здания, когда занималось просвещение в Тобольске — открылись театр и первое в Сибири учебное заведение, когда начал издаваться — опять же первый в Сибири — журнал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», век, когда проследовал через Тобольск в сибирскую ссылку Радищев.
