В этот раз сжатие все же доставило нам непредвиденные хлопоты. Еще до его начала гидрологи начали наблюдения и опустили с борта на тросе лебедки серию батометров для измерения температуры и взятия проб воды. Поднять их все не успели — трос прижало к борту, и протащить приборы через уплотнившиеся обломки льда было невозможно. Павел Тимофеевич Морозов позвонил нам в каюту: «Ребята, выручайте!» Помочь мы могли одним способом — спустившись через гидрологическую шахту под корпус ледокола, снять приборы с троса и попытаться освободить те из них, которые затерло льдом.
Гидрологическая шахта — это стальная труба диаметром восемьсот миллиметров, проходящая через весь корпус ледокола и заканчивающаяся выходом в килевой части на глубине шести метров. Верхняя часть ее находится внутри специального помещения, где стоит электрическая лебедка для спуска приборов и водолазов.
Ждать было некогда. Я быстро оделся для спуска. На маленькой беседке меня спустили в шахту. Выйдя под корпус, я осмотрелся. Ничего особенного. Лед прижимало к борту, и торосило выше, в районе ватерлинии, а входу в шахту снизу пока ничего не угрожало. Значит, я могу спокойно работать.
Я поплыл на правый борт в район кормовой лебедки, с которой были спущены приборы. Немного подвсплыв, на глубине четырех метров я встретил обломки льда, плотно прижатые к борту и друг к другу. Трос оказался смещенным к корме. Один из батометров был зажат обломками льда. С собой у меня был конец капронового фала, выходившего наверх в шахту. Освободив батометр и сняв его с троса, я нанизал его на фал, как надевают пойманную рыбу на кукан. Затем попросил по телефону выбирать трос. Лебедка заработала, и вскоре снизу поднялся следующий прибор. Я снял и его. Геннадий по телефону все время напоминает, чтобы я следил за чистотой входа в шахту — все же сейчас это единственный путь наверх. Но все было спокойно. Наверху тоже следили за ледовыми условиями. Я снял все приборы и концевой груз. Все это нацепил на капроновый фал, защелкнул карабином и отпустил. «Улов» тут же через шахту подняли наверх.
Мне тоже можно подниматься. Возвращаюсь к нижнему входу в шахту. Пока спускают кресло-беседку, смотрю наверх. Там белеют винты и обломки льда, которые все еще сжимаются напирающими ледяными полями. А здесь, под килем, все спокойно. Нет, не зря еще при проектировании мы настаивали на устройстве такой шахты на ледоколе. Сажусь на беседку, командую по телефону: «Вира!» Задевая ластами стенки шахты, еду наверх и через минуту оказываюсь в теплом и светлом помещении.
