Традиции красного Мансфельда
Духовные ценности обретают второе дыхание не только в архитектурном облике Галле.
В Мансфельде, шахтерском районе округа, я попал на чествование победителей социалистического соревнования среди молодежных бригад района.
Чествование должно было состояться в городе Хетштедт. Фриц Гендель, которому предстояло играть в оркестре на торжественной церемонии, привез меня сюда пораньше и первым делом привел на площадь, сплошь уставленную лотками. За каждым из этих лотков стояли юноши и девушки с эмблемами Союза свободной немецкой молодежи на синих рубашках.
Продавались парусные кораблики, хитроумно засунутые в бутылку, вышитые платки и рукавицы для переноски горячих кастрюль, сувениры из бельевых деревянных прищепок и прочие самоделки. Грудились эстампы, морские раковины, старые книги и значки — словом, всякая всячина...
Какой-то юноша держал в поднятой руке пивной бокал с гербом Хетштедта и выкрикивал постоянно увеличивавшуюся стоимость. В ответ кто-либо из публики набавлял пфеннигов по двадцать и клал их на тарелку аукционера. В считанные минуты сумма денег в тарелке достигла пятидесятикратной стоимости бокала.
— Странный аукцион, — подумал я вслух. — Неужели найдется чудак, который захочет приобрести пустяковый бокал по столь чудовищной цене?
— Не путай цену бокала и стоимость выручки, — отвечал трубач-трубочист. — Бокал достанется тому, кто окажется терпеливее всех и последним положит на тарелку свою монету.
Но смысл аукциона не в этом. Все прекрасно понимают, за что они платят деньги. Выручка от аукциона, равно как и от всего, что здесь продается и показывается, до единого пфеннига пойдет в фонд кампании действий молодежи против ядерной угрозы, за мир и разоружение. Такие базары возникли в Германии еще в первой четверти века, когда рабочие стремились, чем могли, помочь молодой Республике Советов. Ну а сегодня это еще и одна из многочисленных форм поддержки борьбы наших сверстников в капиталистических и развивающихся странах.
Чествование передовиков должно было скоро начаться. Уже издалека я увидел монумент «Пламя дружбы» — установленный на гранитном постаменте обелиск. На нем чаша, из которой тянулись к небу языки застывшего в металле пламени. Вдоль лестницы выстроились юноши и девушки в форме ССНМ.
— Вот что,— сказал Фриц,— мне сейчас придется тебя покинуть, я должен играть, а ты пока побеседуй с товарищем Деннеке. Он ветеран рабочего движения и многое знает.
