— Что ж, дело большое и трудности большие. Иногда кажется, только они и есть. Скажу основное. Техника еще отстает. Не хватает мощных машин, а те, что есть, не используются полностью. Механизмы ведь для чего делают железными? Чтобы вертелись круглые сутки. Так ведь? Непростой вопрос — очистка канала от наносов. Келифские озера уже почти заилены. Сократился прирост рыбы. Сейчас мы строим новое, Зеидское водохранилище, оно позволит нам убить сразу нескольких зайцев—будет очищать канал, аккумулировать дополнительный объем воды и поддерживать рыбные запасы...
Я спросил, как повлиял канал на климат пустыни.
— Стало легче дышать. Повысилась влажность воздуха, появилось больше зелени, и климат помягчел. Наши водохранилища — Хаузханское, Копетдагское — это же моря! Есть теперь где отдохнуть. У нас даже проводятся всесоюзные соревнования по водному спорту. Это в пустыне-то!
— А дикая природа? Звери? — не унимался я.
— Судите сами. Сейчас у нас вдвое больше разных видов птиц, чем до прихода большой воды. Изменились маршруты перелетов: пернатые летят теперь вдоль канала — здесь им отдых и кормежка. А некоторые покружатся-покружатся и остаются на зимовку. Стало больше кабанов, правда, и волков тоже. Есть отрицательные моменты. Сократилось количество некоторых животных, джейранов например,— канал перерезал им пути миграции. Но это, как говорится, издержки неизбежные и оправданные. Пользы все же больше.
— Ну а самое главное — продолжение канала?
— Не это главное, даже не это.
— Как?
— Самое важное и самое сложное сейчас — создание новых оазисов. Мало дать воду — надо освоить земли. А темпы мелиорации у нас еще отстают. Вот над чем мы бьемся, вот что должны решать прежде всего.
Грибач подошел к большой настенной карте.
— А канал что? Будем, конечно, продолжать. Мы добрались вот сюда,— он показал место на карте рядом с городом Казанджиком, где синяя лента канала переходила в пунктир.— Это одна из самых горячих точек, наша передовая. И работает там у нас в основном молодежь. «Джанахыр» — так назывался этот край раньше. «Конец жизни»... Знаете что? — закончил он неожиданно.— Я дам машину — посмотрите все сами.
1100-й километр. Вагончик Нурыева
Буран налетел внезапно, плотной стеной и уже не отпускал. Солнце едва просвечивало сквозь серые тучи свистящего песка. Он набивался в машину, резал глаза, скрипел на зубах. Сразу стало трудно дышать. То был каспийский ветер. Он достигал в этих местах Копетдага и безраздельно хозяйничал в предгорьях.
