Жили строители в плавучих домах — брандвахтах, пользовались плавучими мастерскими и электростанциями. Защищались от наступающих песков: прижимали их камышитовыми клетками, засевали барханы саксаулом и черкезом. Мешала работать грунтовка — подземные соленые воды. Держал в напряжении дейгиш — размыв берегов, блуждание русла. Канал искал себе удобное ложе, чтоб улечься. И все же километр за километром он все дальше уходил в пустыню...
— Не хватало специалистов, техники, опыта,— продолжал Пазенко.— Учились на ходу. Мы строили канал, а канал строил нас. Я попал сюда прямо из института. После Украины контраст был ошеломляющим. Иные вскоре уехали — не выдержали. Их осуждать не надо — кому что. А кто остался, тот остался навсегда...
Разговор наш продолжается на головном гидроузле. Здесь вода, проскакивая через шлюзы-регуляторы и судоходный шлюз, бьется и рычит, как пойманный зверь, и продолжает путь дальше уже усмиренная, размеренная на кубометры. С этой точки, собственно, и начинается канал, здесь его нулевая отметка.
— Построить канал — еще полдела,— говорил Пазенко,— надо его содержать. Вот Дарья нас иногда сильно подводит. Трудная река: вихляется, крутится, непрерывно меняет фарватер, береговую линию. И задает нам работу. Чтобы обеспечить нормальные условия водозабора, приходится все время регулировать ее русло. Кроме того, как известно, Амударья — одна из самых мутных рек в мире. До пяти килограммов ила в каждом кубе! Ну, крупные примеси осаждаются в подводящих каналах, мы их постоянно чистим. Остальное идет дальше — в Келифские озера.
— А не зарастает канал? — спросил я.
Вместо ответа Пазенко подвел меня к нижнему бьефу шлюза.
— Посмотрите вниз.
Под водой двигались могучие темные тела. Рыба?
— Вот вам и ответ,— засмеялся Пазенко.— Для очистки канала от растительности мы применили биомелиорацию — развели рыбу, белого амура и толстолобика. А это сомы купаются, они уже сами, без приглашения сюда вселились. Рыба прижилась прекрасно. А нам от нее двойная польза: и канал чистит, и людей кормит.
Прощаясь, мой спутник сказал:
— Дальше вы пойдете по эстафете, как вода. И следующая остановка — Ничка, столица пустыни.
178-й километр. Ничка
Наш маленький Ан-2 сильно мотает. Задыхаемся от зноя, мокнем от пота, прикладываемся к термосу, но тепловатая жидкость только усиливает жажду. Далеко позади осталась цепь Келифских озер, где отстаивается мутная амударьинская вода,— там, широко раскинув крылья, парят цапли, в обросших камышом лывах бродят видные даже с высоты огромные рыбы. Чайки мелькают белоснежными платочками...
