То, что на Севере холодно, общеизвестно. Так же общеизвестно, что «холодно» на языке экономистов означает «дорого». Себестоимость любой произведенной на Севере продукции выше, чем в средней полосе. В том числе и за счет того, что для северян необходимо создавать особые условия жизни, которые могли бы своим комфортом компенсировать тяготы сурового климата. А сделать это невозможно, бесконечно наращивая численность населения на таких гигантах, как, например, Южно-Якутский ТПК. Здесь должна сказать свое слово трудосберегательная политика, иными словами, то, что мы увидели на разрезах в Нерюнгри: вместо колонн из десятков обычных самосвалов несколько 120-тонных БелАЗов, вместо десятка средних карьерных экскаваторов один сверхмощный. То есть вместо сотен работающих в карьерах людей — десятки.
Все это теперь не проекты отдаленного будущего, а сегодняшняя реальность. И, как принято говорить, один из «уроков Нерюнгри». Значение стройки выходит далеко за пределы Южной Якутии. В промышленной зоне БАМа предполагается строительство около десяти таких комплексов. Поэтому Южно-Якутский ТПК, став первенцем БАМа, является еще и своеобразным полигоном, на котором испытываются методы и стратегия освоения севера Дальнего Востока.
Чтобы по достоинству оценить масштабы уже достигнутого в Южной Якутии, нужно уметь постоянно делать поправки на всю ту же северную специфику «холодно—дорого».
— Ох и намучились мы в свое время с этим участком дороги,— роняет мимоходом Теверовский, когда наш «рафик» проносится по самому обычному, ничем не выделяющемуся отрезку дороги.
— Почему?
— Мерзлота,— коротко отвечает
Теверовский, и я вспоминаю аласы.
Перевод на русский этого якутского слова как «таежная поляна» неточен. Когда я впервые увидел аласы в Центральной Якутии, то решил, что это высохшие озера. Довольно обширные поляны, иногда в диаметре до сотен метров, часто с небольшим озером в центре, опущенные на несколько метров ниже уровня земли. Можно предположить, что на этом месте десятки, а может, сотни лет назад кто-то развел костер или просто вскопал землю, тем самым очистив от травы, мха, опавшей хвои — того, что экологи называют термоизоляционным покровом. Жаркое летнее солнце нагревало эти проплешины, и мерзлота в этом месте протаивала. Началось проседание почвы — процесс многолетний и необратимый. В результате тысячи аласов в якутской тайге. В Нерюнгри мерзлота расположена островками, но нрав ее неизменен — дороги «плывут», кубометры грунта проседают и проседают неведомо куда. Легко представить, что имел в виду Теверовский, говоря о дороге. И если даже малое, эти два-три километра дороги, дается с таким трудом, чего же тогда стоят все эти карьеры
