— Вот ваш сопровождающий,— сказали нам в горкоме.— С комбината Якутуглестрой, они тут многим ворочают.
Минут через пятнадцать мы уже стояли на краю огромного многоярусного карьера. Солнце било в лицо, и противоположный край карьера казался черным. Я прикрыл глаза от солнца, но ничего не изменилось. Среди бурого и серого камня поблескивала гладкая черная стена.
— Это что же, уголь? — осторожно спросил я.
— Да, пласт «Мощный». Толщина до пятидесяти метров!
Теверовский смотрел на нас, ожидая реакции. Мы вежливо закивали головами, он улыбнулся и добавил:
— Для справки могу сказать, что промышленные разработки ведутся и на пластах в пятьдесят сантиметров. Под нами, в этом пласте, миллионы тонн, а под ним еще около двадцати пластов. Основные работы сейчас идут не на этом карьере. Промышленная добыча угля начнется с дальних склонов горы...
Ощущение, что мы едем по горе, постепенно проходило. Скорее под нами была довольно обширная площадка, заросшая лесом. Подъемы и спуски плавные, дорога накатанная. Сверху виден Старый город, на окраине его большой расчищенный квадрат земли, другой, побольше, под самой горой.
— Дальний квадрат — это площадка под строительство завода крупнопанельного домостроения (КПДС). А ближняя под нами площадка для строительства обогатительной фабрики. Добытый уголь будет обогащаться и в виде угольного концентрата вывозиться. Угли более низкого качества будем сжигать на Нерюнгринской ГРЭС. К заводу подведут железную дорогу,— поясняет Теверовский.
...Я приезжал в Нерюнгри еще дважды и испытывал ощущение, с каким" смотришь на экран, где за несколько секунд распускается цветок или стебель пробивает землю. Через год, стоя на той же горе, я видел сквозные металлические конструкции завода КПДС, а под горой уже стояли железнодорожные составы. А еще через два года ходил по грохочущим, обдающим горячим влажным паром и машинными запахами цехам завода. Очертания же строящейся обогатительной фабрики заметно приближались к тому макету, что я видел в управлении комбината.
Лес вдоль дороги кончается. Мы едем в прорубленном каменном коридоре. То слева, то справа встают стены бурой породы.
— Представьте гигантское блюдце, на котором лежит все, что вы видите,— порода, земля, лес, практически вся эта гора,— говорит Теверовский.— И блюдце под ее тяжестью как бы просело в землю, только края прощупываются. Примерно так располагаются угольные пласты. Сейчас они глубоко под нами, а по краям горы, у склонов, почти выходят на поверхность. Но до этого «почти» тоже приходится добираться не без труда. Сейчас сами увидите...
