Пять раз взрывники закладывали динамит, и после каждого взрыва вступал в схватку с грудой камней мощный бульдозер. Наконец он сдвинул с места последнюю глыбу и сантиметр за сантиметром стал толкать ее к пропасти. Он дрожал всем телом, и мне казалось, что я ощущаю это гигантское напряжение машины и человека, вцепившегося в ее рычаги. Камень уже навис над пропастью, но все еще упорствовал, в ярости бульдозер сам выскочил на гребень кручи, рискуя сорваться вниз. Мгновение — и они разошлись в разные стороны: бульдозер откатился на дорогу, а камень с грохотом упал в пропасть...
Как застоявшиеся кони, рванулись вперед машины. Проезжая мимо «катерпиллера», шоферы, монтажники, бетонщики кричали Абдулсаидову:
— Будь здоров, Саша!
— Спокойной ночи, ребята! — кричал в ответ бульдозерист. Он стоял на дороге, по его скуластому лицу стекали черные капли пота.
В два часа ночи целой кавалькадой мы въезжали в Каракуль, будя уснувший поселок.
— У меня переночуете,— решил Юра Матвиенко.— Жена все равно не спит, беспокоится. Поужинаем.
Я охотно согласился. Пока Валя, жена Матвиенко, собирала на стол, мы бродили с Юрой по саду, обрывая в темноте вишни.
— Теперь в Каракуле настоящий рай: дома со всеми удобствами, сады, водохранилище...— говорил Матвиенко, вспоминая Каракуль первых палаток. Он был совсем малышом, когда отец-бухгалтер привез сюда семью из-под Саратова.
— А вот здесь,— показал Юра на маленький сарайчик,— у нас жил олененок. Охотник-киргиз привез его, двухнедельного, отцу. Олененок стал моим приятелем, ходил со мной всюду, как собачонка. Его знал весь поселок. Чаарчик — так его назвали по-киргизски, бывало, убегал из дома на целый день. Вечером нам звонят по телефону: «Ваш Чаарчик забрался на 7-ю площадку, приходите за ним, как бы его собаки не порвали». Слава о нем дошла до Ошского заказника. Приехали как-то оттуда биологи, три дня уговаривали отца отдать Чаарчика, мол, у них есть самка и Чаарчик нужен для пары. Отдали...
За ужином Юра показывал мне фотографии. Тут был и Чаарчик, грациозный, с трепещущими ноздрями, и болото, на месте которого сейчас стоит гостиница, и сплошные пустыри, на которых теперь высятся многоэтажные дома...
Утром в поселке кричали петухи. Я шел ухоженным парком к управлению Нарынгидроэнергострой. Еще не так давно здесь были тоненькие деревца, а нынче тянулись тополя и акации, зеленые от листвы, наполненной щебетом птиц. Я испытывал чувство покоя и радости, будто вернулся в знакомый достроенный дом.
