Василий подплыл, ухватился за край льдины. Подтянулся. Сорвался. Снова его скрюченные пальцы тянутся вверх, ногти от напряжения белеют. Он срывается вновь...
Я бросаюсь на лед, хватаю руку Василия. Подбегает Леденев. Вдвоем вытаскиваем друга. Рахманов и Мельников вылавливают рюкзак и лыжные палки.
— Лыжи утонули,— тяжело выдохнул Василий.
— Не может быть!
Шишкарев стоял насквозь мокрый на тридцатиградусном морозе.
— Надо пройти. Сможешь? — спросил я Василия, костюм которого на глазах превращался в белый ледяной панцирь.
— Мне не холодно.
Поверить в это было просто невозможно.
— Возьми свой рюкзак и чьи-нибудь лыжи.
Начали движение, обходя злополучный канал справа. Прошло не более трех минут, и путь снова преградила чуть смерзшаяся каша — разводье шириной метров десять. Быстро обсудили и наметили курс. С полуметрового обрыва нужно было спуститься на небольшой кусок льда. Под Леденевым, который шел третьим, эта ровная площадка чуть-чуть «поехала». Очередь Юры Хмелевского. Мельников крикнул:
— Осторожно, лед шевелится!
Наблюдая за переправой, я подумал, что теперь у нас появится излишняя осторожность. А потеря темпа может стоить жизни обледеневшему Шишкареву.
— Давай, Юра, тут крепко,— не выдержал я.
Наверное, он не слышал ни Мельникова, ни меня. Шагнул на льдину, та вмиг перевернулась, и Юра ухнул в воду. В руках у Хмелевского нет лыжных палок, и поэтому он успевает развернуться, ухватывается за край льдины. Рядом уже распластался Мельников, и, поймав правую руку Хмелевского, крепко прижимает ее ко льду. Через секунду с другой стороны подскакивают Давыдов и Рахманов. Юра, видя, что его держат крепко, просит Мельникова: «Отпусти руку!» Ему пришлось повторить это трижды, прежде чем Толя понял, чего именно от него хотят. Прямо мертвая хватка...
...На долгожданной овальной льдине разбили лагерь. Развесили сушить одежду пострадавших. К вечеру наш приют окружала черная, поблескивающая в лучах низкого солнца вода. Горячий чай и теплые спальники согрели парней.
— Если упал в воду — кричи!— вывел мораль Володя Рахманов.
Шишкарев молчит. Переживает.
17 марта.
Нам предстояло решить вопрос: как всемером идти на 13 лыжах? Беду первого дня Василий переживал как большую личную оплошность и потому новые возникшие трудности решил взять на себя. Он привяжет рюкзак к нартам и потянет их. Опыт говорил, что идея никудышная. Утром все казалось сложным, неясным и опасным.
